– Он этим не интересовался, сударь. Входя в каждые покои, он спрашивал, нет ли внутри чужого.
– И ты отвечал, что чужих внутри нет?
– Нет, сударь. Я вынужден был объяснять, что точно знать этого не могу, поскольку не слежу за покоями беспрерывно.
– Мажордом Крови… это тот самый молодой человек по имени Мускус?
– Да, сударь. Его приказания превалируют над всеми прочими, кроме распоряжений самого хозяина.
– Понятно. По-видимому, Мускус разбирается в тебе не намного лучше, чем я.
– Пожалуй, даже хуже, сударь.
Шелк удовлетворенно кивнул.
– Возможно, после твоего исчезновения я останусь в этих покоях. С другой стороны, могу и уйти, как только ты перестанешь за мною следить. Ты понимаешь, что следует из всего мною сказанного?
– Да, сударь, – подтвердил смотритель. – После этого твое местопребывание останется для меня загадкой.
– Прекрасно. А теперь скройся немедля с глаз. Отправляйся, куда… куда вам положено.
Прикрыв стекло со всех сторон (и от души понадеявшись, что платье выглядит попросту небрежно брошенным поверх туалетного столика), Шелк отворил дверь справа.
На протяжении пары ударов сердца просторная полутемная спальня казалась ему пустой, однако негромкий стон с громадной кровати посреди комнаты продемонстрировал: он ошибается.
Хозяйка кровати извернулась, изогнула спину, застонала в голос. Казалось, этот стон исторгнут из самых глубин охватившего ее желания. Стоило Шелку склониться над кроватью, некая часть его существа потянулась к ней. Воображаемое (на самом-то деле он ее не коснулся) прикосновение вмиг взволновало, повергло его в трепет. Черные волосы девушки поблескивали тем же глянцем, что и крылья ночной клушицы, тонкие черты лица, насколько их удалось разглядеть в полумраке, поражали совершенством. С новым негромким стоном, словно почувствовав его взгляд, красавица уткнулась носом в подушку, поцеловала ее во сне.
Из будуара донесся еле слышный шум – скрип отворенной двери гостиной.
Сбросив черные ризы с соломенной шляпой, Шелк через голову сдернул изорванную рубашку, пинком запихнул одежду под кровать, а сам, в ботинках и брюках, улегся на кровать с краю и потянул на себя шитое золотом покрывало.
Тут за порогом скрипнула дверь, которой он вошел в будуар.
– Здесь никого, – резко, отчетливо сказал кто-то.
К этому времени большой палец наконец-то нащупал предохранитель. Сев, Шелк направил иглострел в сторону двери, на явившихся с обыском.
– Стоять! – крикнул он, нажимая на спуск.
Благодаря величайшему, просто-таки немыслимому везению игла разнесла вдребезги высокую вазу справа от двери. Откликнувшиеся на выстрел светочи спальни засияли вовсю. Первый из латных стражников замер на пороге, направив пулевое ружье чуть в сторону от Шелка, а черноволосая девушка, вскочив, сев на подушки, в изумлении округлила слегка раскосые глаза. Едва уловимый аромат ее дыхания ласково, с восхитительной нежностью защекотал обнаженное плечо.
– Ложись,