– Будь добр, убери это. Поверь, я и без того сверх меры впал в грех тщеславия.
– Как пожелаешь, сударь, – покорно согласился его образ. – Я вовсе не имел в виду ничего непочтительного. Просто стремился продемонстрировать, каким образом чаще всего служу хозяйке. Не желаешь вместо себя самого взглянуть на нее? Показать одно из прежних ее подобий – дело вовсе не сложное.
Шелк покачал головой.
– Из прежних… а точнее, утраченных? Не стоит. Будь добр, вернись к обычному виду.
– Как пожелаешь, сударь.
Лицо Шелка в стекле утратило синеву глаз и смуглость щек, напрочь лишилось шеи с плечами, черты его сделались грубее, площе.
– Так вот, возвращаясь к разговору о божествах… несомненно, я рассказал немало того, что ты и так уже знаешь?
– Нет, сударь. О божествах, сударь, я не знаю практически ничего. На сей предмет посоветуйся лучше с кем-либо из авгуров.
– Тогда, сын мой, давай поговорим о смотрителях. Уж о них-то ты, несомненно, знаешь куда больше, чем всякий другой. В конце концов, ты сам – смотритель.
– Служба мне в радость, сударь.
– Значит, нам обоим весьма и весьма повезло. Когда я был у… в доме одного знакомого мне человека, обладателя такого же точно стекла, он вызвал смотрителя, хлопнув в ладоши. Это обычный способ?
– Да, сударь. Хлопок в ладоши либо легкий стук по стеклу, однако все мы, позволю себе признаться, безусловно, предпочитаем первое.
– Понятно, – пробормотал Шелк, кивнув собственным мыслям. – А другие способы есть?
– Правду сказать, мы появляемся при любом громком звуке, сударь, дабы проверить, все ли в порядке. К примеру, обнаружив в доме пожар, я немедля уведомлю о несчастье хозяина либо его мажордома, а также предупрежу об опасности гостей.
– А время от времени, – подхватил Шелк, – ты, надо думать, заглядываешь в эту комнату даже без вызова и безо всякого громкого звука, не так ли?
– Нет, сударь.
– То есть просто затем, чтоб проверить, все ли спокойно, ты здесь не появляешься?
– Нет, сударь. Уверен, хозяйка сочла бы подобное непозволительно грубым вторжением в ее личную жизнь.
– Войдя в эту комнату, – продолжал Шелк, – я, сколько мне помнится, не наделал никакого шума, достойного называться громким. В ладоши вовсе не хлопал, по стеклу не стучал, однако же ты появился. Коловращение красок… а затем в стекле возникло твое лицо. И вскоре после ты сообщил мне, что не имеешь с богами ничего общего.
– Ты затворил дверь, сударь.
– Крайне осторожно, – возразил Шелк, – так как совсем не хотел потревожить твою хозяйку.
– Весьма деликатно с твоей стороны, сударь.
– И тем не менее звук, изданный затворяемой дверью, вызвал тебя? Сдается мне, в таком случае ты должен откликаться практически на любой звук, пусть даже самый тихий.
– Я вправду не могу объяснить, что меня вызвало, сударь.
– И это,