– Мир вам и вашему дому, – сказал я. – Если вы позволите нам пройти.
Человек, к которому я обращался, – их главарь, как нетрудно было догадаться, – одарил меня злобной гримасой, которая мало напоминала улыбку. Это был крепкий, смуглый здоровяк, волосатый и потный, один глаз у него был белый и мертвый, а через все лицо тянулся здоровенный шрам, по которому было понятно, каким образом он потерял глаз. Он плюнул мне под ноги.
– Пес Монтекки, – сказал он. – Я позволю тебе пройти через врата ада, а могу волоком протащить тебя туда, если угодно. Мне это будет совсем не трудно, а по пути я поджарю тебя на пылающих углях.
– Он хочет сказать, – услужливо перевел один из его спутников, – что принесет тебя в жертву.
– Да, я понял, – произнес я с легким поклоном. – Очень любезно с его стороны.
Я снова обратился к главарю:
– Я только что помолился, и мне не хотелось бы сбиваться с чистого пути истины так быстро. Не могли бы мы просто разойтись с вами в разные стороны?
– Пес, – заявил он с большим удовольствием. – Обгадился со страху, сучонок? – он снова плюнул мне под ноги, на этот раз подойдя поближе.
Бальтазар издал возмущенный возглас, и рука его сама собой потянулась к рукоятке ножа – он был возмущен не столько грубостью этого свинообразного подонка, сколько неизобретательностью и примитивностью оскорблений.
– Если вы хотите произвести должное впечатление, вам нужно попробовать придумать нечто более изысканное и не столь прямолинейное, – заметил я, все еще преувеличенно вежливо. – Например, вы могли бы сказать, что от моего вонючего дыхания собор может развалиться. Или что кто-кто украл половину моего остроумия, а вторую половину украл еще кто-то – и значит, у меня не осталось ничего. Или…
– Ублюдок. Полукровка. Отродье английской шлюхи, – прервал он меня.
Улыбка все еще не сходила с моего лица, но теперь она стала больше походить на оскал.
– Лучше, – кивнул я, – но все равно не соответствует стандартам вашего хозяина. Тибальт, например, утверждает, что имел ее.
– Я заставил ее поорать, – прохрипел эта свинья Капулетти и оскалил зубы в мерзкой ухмылке. – И тебя я отымею так же, голубок.
Я услышал, как звякнула сталь у меня за спиной, но не повернулся – мне не нужно было поворачиваться: дубинка Бальтазара с глухим ударом обрушилась на одного из негодяев, и тот издал визгливый вопль, прежде чем дубинка еще раз опустилась на его голову и послышался отчетливый хруст ломаемых костей.
Теперь наши силы были равны. Двое на двое.
– Что ж, теперь вам придется сдержать слово и поиметь меня во что бы то ни стало, – сказал я, все еще улыбаясь.
Главарь лихорадочно дергал свой меч, пытаясь достать его, а я, не торопясь, извлек свой меч из ножен и, не прилагая практически никаких усилий, парировал его неуклюжий удар и сделал выпад вперед, сохраняя