Я вдруг разозлился и почувствовал странную опустошенность, поэтому обрадовался при виде Бальтазара, протискивающегося в дверь с подносом в руках – на подносе были хлеб, сыр, вода, фрукты и сок. Он поставил поднос на постель и поскорее отошел на подобающее расстояние, заняв позицию у двери.
– Вы завтракали, матушка?
– Да. Несколько часов назад, – резко ответила мать. – Перед мессой, которую ты пропустил и на которую тебе следовало бы явиться. Я очень надеюсь, что ты примерно накажешь своего слугу за то, что он дал тебе проспать.
– Я буду сечь его без жалости, пока он не устанет кричать, – солгал я и впился зубами в сочный персик.
Ленивая оса зажужжала на окне, привлеченная сладким запахом персикового сока, и Бальтазар тут же кинулся ее выгонять. Битва между слабыми крылышками и мощными неуклюжими ручищами была по меньшей мере забавной.
– А что нового в церкви?
– Ничего интересного, – ответила матушка. – Ходят слухи о каких-то неприятностях во дворце Капулетти с одной из девиц: они обе сегодня сказались больными, хотя синьора Капулетти и ее свита на мессу пришли.
– А Тибальт?
– Он присутствовал. Хотя скорее отсутствовал – если ты понимаешь, о чем я. Он выглядел так же плохо, как и ты. Руки у него разбиты. Ты ведь не дрался с ним, правда? Ты ведь знаешь, что герцог высказался резко против общественных беспорядков. И, разумеется, твоя бабушка вправе ожидать гораздо более серьезных последствий для Тибальта, если ты все-таки дрался с ним.
– Я не дрался ни с кем, – заявил я, но она бросила недоверчивый взгляд на костяшки моих пальцев. Я тоже взглянул на них – и с удивлением заметил, что они разбиты и даже есть небольшая рана.
– Ну… то есть, возможно, я дрался. Я помню из прошлой ночи только… вино.
Впрочем, кое-что я помнил.
Я же ударил Ромео за его непростительную безрассудность в отношении Розалины Капулетти.
Сейчас, в ярком утреннем свете и под пристальным взглядом своей матушки, я счел свой поступок направленным на защиту семейной чести.
– Это не был Капулетти.
Ее взгляд был слишком острым, чтобы я мог чувствовать себя спокойно.
– Девицы Капулетти сегодня отсутствовали на мессе. Имеет ли это к ним какое-то отношение?
– Нет.
– И ты не нанес им никакого оскорбления?
– Разве я когда-нибудь совершал подобное? – Я поднял брови и снова откусил кусок персика, с возмущением глядя на мать.
– Ты их видел?
– Даже если я когда-либо видел их – я не помню. Я слышал, что одна из них – старшая – слишком ученая, а вторая – младшая – слишком уж сладкая, и даже вы, матушка, не представили мне их в качестве потенциальных невест. – Я прикончил персик и положил косточку на поднос, а затем зевнул: – Мы закончили с обвинениями на сегодня? Если да – позвольте