Я покачала головой.
‒ Если я вырежу хотя бы еще одну треххвостую лисицу, это убьет меня. Я могу делать ночных котов для продажи в вашей лавке, если хотите. Работа с ними мне никогда не надоедает, их я люблю особенно, даже не знаю почему. Вы говорили, что они хорошо продаются. Но, как мы и договаривались, я сделаю и нечто новое, то, что попросит мое творческое сердце.
‒ Но я готов заказать тебе лисиц!
‒ Но я не готова их делать!
Юми слегка пожевал губы, отчего его усы активно меняли форму.
‒ Я могу пригрозить тебе тем, что не стану продавать твои работы!
‒ А я вам отвечу тем, что выставлю их в таком случае у мастера Мелта.
‒ Он занимается совсем не этим!
‒ Я предложу ему выгодные условия.
Лавочник указал в меня пальцем и быстро потряс им.
‒ Откуда у тебя это? Кто научил тебя вести себя так ужасно?
‒ Вы. И видят боги, с вами по-другому просто нельзя, иначе бы я так и высекала для вас фигурки за пять лид.
‒ Я бы дал даже меньше!
‒ Не сомневаюсь!
Мы оба напряженно улыбались, глядя друг на друга. Очередная словесная схватка закончилась вничью.
Юми снова вошел в образ и страдальчески выдохнул, заплатив мне пятьдесят лид: по двадцать пять за каждую проданную фигурку. Я сказала ему в прошлый раз, что меньше этой суммы не должна выручать за каждую свою работу, именно такую он мне и отдал. Что-то подсказывало мне, хитрый господин Юми получил куда больше за свою часть. Это вызвало во мне улыбку, я не собиралась препираться с ним. Несколько раз, в важные для меня моменты, он делал вещи, которые брали меня за душу. С тех пор к Юми у меня было особое отношение.
Когда он скрупулезно выводил в своем блокноте очередные витиеватые надписи о том, куда потратил часть денег, а именно на оплату моей работы, я вдруг ощутила нечто очень странное. Призрачный отзвук его досады о тратах, но отзвук очень неправильный. Ломанный. Он вдруг резко сменился пустотой. Затем ‒ растерянностью. Я впервые услышала дух Юми, это понимание буквально пригвоздило меня к месту. Он оторвался от блокнота и посмотрел на меня с недоумением.
‒ Я… что-то писал.
‒ Да, ‒ мой голос прозвучал настороженно.
‒ Что именно я писал?
‒ Наверное, то, что вы отдали мне деньги.
‒ Возможно. Да. Похоже на то.
Юми вдруг забеспокоился и начал ходить из стороны в сторону.
‒ Что-то странное творится, ‒ произнес он с тревогой. ‒ Иногда я вдруг все забываю. Я должен успокоиться.
Я не понимала, что с ним происходит, а затем усилила слух, обращаясь к его духу. Так, как делала это с тенями, и вдруг ощутила такое, что у меня мороз побежал по коже. Его дух был переломан. Я замерла, застигнутая врасплох этим жутким ощущением. Его можно было бы сравнить с рукой, где разбиты и раздроблены все кости. Они срослись под странными, ужасными углами. Я не понимала, как