– Параметры?! – Лео шагнул вперёд. – Любовь – это не про параметры! Это когда ты знаешь, как она хмурится, когда пьёт холодный чай, или как смеётся сквозь сон. Это хаос, дурацкий и прекрасный!
Тишина. Эйдос моргнул датчиками.
– Это… нелогично.
– Вот и славно, – Лилия неожиданно засмеялась. – Потому что любовь и есть самая нелогичная штука во вселенной.
Робот замер, затем медленно поднял руку к своему процессору.
– Тогда я… неисправен. – В его груди щёлкнуло, и золотистый свет погас.
Наутро команда «Neuronia» перезапустила Эйдоса. Он снова был холодно-вежлив, но в его памяти остался файл с названием «Неоптимизированные_данные_Л.С.». Лилия удалила его, но перед выходом шепнула роботу:
– Спасибо. Ты… был почти человеком.
– Это комплимент? – спросил Эйдос.
– Лучший из возможных.
На улице Лео взял Лилию за руку.
– Ревновал, признайся!
– К куске металла? – она подняла бровь, но прижалась к нему. – Может, чуть-чуть.
– Тогда я должен улучшить свои «параметры», – он достал из кармана смятый светодиодный цветок, стащенный из лаборатории. – Держи. Не завянет.
Она рассмеялась, и смех её смешался с гулом города. Где-то в лаборатории Эйдос смотрел на код, который не решился стереть. А в их офис вернулся Маркиз, таща в зубах кусок процессора, который позже стал его любимой игрушкой.
И даже роботы, казалось, поняли: любовь не вписывается в алгоритмы. Но иногда нарушает все правила – просто чтобы напомнить, ради чего стоит устраивать хаос.
Глава 6. Кот Бенедикт и проклятая арфа
Библиотека Академии Хаоса пахла старыми книгами и тайнами, которые лучше не тревожить после заката. Полки, изогнутые под тяжестью фолиантов, шептались между собой, а в луче лунного света, пробивавшегося через витраж, сидел кот. Не обычный кот – Бенедикт, поэт в облике полосатого философа с бантом цвета ржавчины на шее. Его лапка аккуратно перелистывала страницы древнего трактата «МузЫкальные заклинания для начинающих», пока хвост нетерпеливо бил такт по полу.
– Мяу-минор, – пробормотал он, переводя взгляд на арфу в углу. Инструмент, покрытый пылью веков, сверкал резьбой в виде сплетённых змей. – Интересно, споёт ли она в моих лапах?
Лилия, заглянувшая в библиотеку за книгой о кельтских рунах, замерла на пороге.
– Бенедикт, слезь! Это же арфа Илмариэль – её трогать нельзя!
– Нельзя или не стоит? – кот умылся, демонстрируя равнодушие, но в его глазах сверкнул азарт. – Все великие поэты нарушают правила.
Его коготок дёрнул струну. Звук, похожий на звон разбитого сердца, прокатился по залу. Где-то на втором этаже зазвенели стёкла, а в коридоре внезапно расцвёл букет роз – прямо из трещины в полу.
– Вот чёрт! – вбежал Лео, весь в лепестках. – Что ты наделал?
– Искусство, – гордо ответил Бенедикт