– А точнее? – отец начинал нервничать.
– Это похоже на чтение!.. – озарило меня. – Да, да! Именно на чтение. Только без букв и слов. Я словно читаю с листа вслух. И пока не дочитаю до конца, не знаю содержания.
– Подожди, ведь ты сказал, что текста нет?
Я радостно закивал.
– Ну в таком случае, как ты читаешь? – усмехнулся он.
– Не знаю. Может быть, как наш магнитофон? – эта идея рассмешила меня. – Он же тоже не знает, что на записи, а смысл воспроизводит. Поставят плёнку, и он говорит.
– Тёмный лес, – подытожил отец.
Мне хотелось сказать, что я не в состоянии объяснить многие процессы, что творятся в организме. Как появляется мысль? Почему одно запоминается, а другое вылетает из памяти прочь? Как сняться сны? Но всё это присутствует, влияет на жизнь – всё это есть и без моих объяснений.
Наверняка, если бы означенные события происходили на пару десятилетий позднее, то взрослые взглянули бы на них иначе. Но та эпоха, в которой протекало моё детство, напрочь отрицала всё, что не вмещается в жёсткие рамки варварского материализма. Люди верили только в то, что умещалось в формулы, могло быть разложено на химические элементы, измерено, взвешено и т. д. Прочее считалось вымыслом, суеверием, пережитком прошлого или средством манипуляции человеческим сознанием. Я тоже был воспитан этим временем, и знания данные мне школой и родителями, мягко скажем, противоречили тому, что происходило со мной. Мне не с кем было поделиться возникшими проблемами. Я был один на один с самим собой и с тем грузом загадок, что внезапно свалился на моё детское сознание.
Глава пятая. Береста
– Сейчас я дам тебе одну вещь. Прошу быть осторожнее. Она может рассыпаться прямо на наших глазах, – предупредил отец. – Это берестяная грамота.
Она оказалась лёгкой, шершавой и, как мне показалось, тёплой. Едва я это почувствовал, как передо мной возникло лицо взрослого мужчины – добродушное и глуповатое одновременно. А дольше произошло то, к чему я никак не мог привыкнуть – полились слова.
Хозяин передал ему бересту в самый последний момент – перед отъездом. Передал с наказом:
– Хорошенько спрячь. И вручи лично куму. Я бы тебе на словах сказал, да ты, дурень, непременно что-нибудь напутаешь. Или проболтаешься. Отдашь лично в руки. Понял? Не через кого-то там, а в руки. Ему самому. Это важно. Уразумей.
Он ничуть не обиделся, что ему вновь напомнили о его тугоумии. Хозяин – человек особенный, к нему на позапрошлую Троицу сам светлейший князь заезжал. Так что пусть себе ругается или даже тумака даст, если по делу. Но главное, он умеет быть справедливым. Кто бы ещё позволил убогому на коне ездить. А он позволяет. Не пешком отправил, а в седле. Значит, доверяет. Ценит.
Он выехал за город и направил коня по лесной дороге. Не спешил, был осторожен. Месяц назад он вылетел из седла, да так неудачно упал на спину, что долго не мог вздохнуть полной грудью. У реки его увидели мальчишки с сетями и криками:
– Дурень!