– Так. Два рукава, – подытожила принцесса. – А Чернавка?
– Ну, эту на рынке встречали. В черном с красной оторочкой, маска на лице углем чернена. У здешней вроде горбик.
– Нет у нее горба, – возразил рыцарь, – это ее печаль пригибает. Жизнь была сладкая, ни трудов особых, ни дорог, сиди в своей Пустыни да орешки щелкай, благо на базаре все даром дают и ни о чем не спрашивают.
– Даже об анделисах? Она ведь их должна видеть по должности.
– Вот потому-то Вечной Чернавке нельзя задавать ни одного вопроса. Даже если она помирать станет. Закон. И войти к ней нельзя.
– Ну, мы пришли сюда именно за этим, – сухо возразила мона Сэниа. – Флейж – налево, Скюз – направо, обойти сад кругом. Может быть, Чернавка гуляет…
– И я! – подскочила Таира, уже успевшая натянуть штаны и сапоги. – Ноги затекают, ну честное слово…
– Ступай со Скюзом. Но бесшумно.
Они двинулись в обход сада, если только так можно было назвать кольцо пирамидальных сосен с кольчатыми бамбуковыми стволами. Они росли так часто, что между ними не пролез бы и вездесущий гуки-куки.
– Тропинка, – прошептала Таира. – А вот и воротца. Заглянем?
– У меня приказ… – Юноша смотрел на нее влюбленными глазами, как, впрочем, почти все дружинники, но слово командора было сильнее каприза огненнокудрой чаровницы.
– Клянусь всеми побрякушками Джаспера, – девушка для большей убедительности схватилась за амулет с серебряными пылинками, – ты просто трусишь!
– Таира! – Он перехватил ее руку – и в этот миг флакон отделился от резной втулочки, которая осталась на шнурке.
Серебристая пыль вылетела, стремительно увеличиваясь в объеме, снежным вихрем закрутилась вокруг девушки, превращаясь в маленький искрящийся смерч, и так же бесшумно растворилась, исчезая.
Но и девушки, стоявшей на тропинке, тоже не было.
– Комарье, что ли, в глазах мельтешит?
Ее голос прозвучал совсем рядом, может быть слегка скрадываемый едва уловимым шелестом.
– Я не вижу тебя… – ошеломленно прошептал Скюз.
– Да ты что? Протяни руку – вот же я!
– Ты невидима!
– Я же сама себя вижу. Это, наверное, у тебя что-то с глазами, от переутомления. Дай-ка руку.
Он неуверенно протянул руку и наткнулся на холодную, покалывающую щетинку.
– Странно, – уже совсем другим голосом проговорила девушка, – между нами точно стенка, и ледяные иголочки колются…
Из-за деревьев показался запыхавшийся Флейж.
– А где наш рыжий чертенок? – спросил он, приближаясь и останавливаясь по другую сторону тропинки. Скюз только пожал плечами и продолжал оторопело глядеть на полуоткрытые воротца.
– Руки по швам, джентльмены, и не двигаться до моего возвращения, – раздался оттуда такой знакомый голос. – Шевельнетесь – худо будет. Я теперь тоже сибилло!
Камешек