Черт возьми, я жаждала вцепиться в Лео, когда увидела, хотела броситься к нему и трясти, высказать все, что я о нем думаю. А не могла. И не смогу. Того человека, которого я люблю, больше нет. Это кто-то чужой. И я с трудом сдерживаю горячие слезы.
– Э-эй, – опечаленно протягивает Виктор и обнимает меня. – Он тебя обидел? Рассказывай. Но не сильно эмоционально, а то я впечатлительный… побегу драться с ним.
Виктор прижимает меня к своей теплой груди и гладит по голове. Когда-то меня смущали подобные порывы с его стороны. И не только тактильные. Его откровенность. Пошлые шутки. То, что он может выйти из ванной в одном полотенце, когда я у него в квартире, а потом еще и подмигнуть со словами: «Зачетный пресс, а?» В общем, из-за полной атрофии у него чувства стыда и я теперь его не смущаюсь.
Не знаю, жизнь оперативника сделала его таким или он просто идеален для этой работы: легко находит со всеми общий язык, обладает недюжинным обаянием и способен отыскать иголку не то что в стоге сена, а в озере. Прирожденная ищейка с потрясающей дедукцией и талантом актера. Великолепный манипулятор. В своем деле незаменим. Всегда окружен людьми. А в обычной жизни одинок. Тридцать стукнуло, но никогда не был женат.
Дальше коротких романов его отношения не заходят, потому что любовь у него одна – расследования. Не разыскивая очередного преступника, Виктор чувствует себя паршиво.
Меня же с Шестирко связывают некие братские отношения. Сложно сказать, почему так сложилось. Но я ценю нашу дружбу.
– Эмилия, успокойся, – настаивает Виктор, встряхивая меня за плечи. – Вон уже морщина между бровей появилась. Много переживаешь.
– Нет там морщины!
– Скоро будет, – сужает он янтарные глаза. – Что Лео тебе сказал?
– Он… меня не помнит.
– В каком смысле?
– В прямом! – Я вскакиваю с кровати, задевая пакет с бутербродами. – Лео не знает, кто я! Смотрит так, будто в жизни не видел!
У Виктора от изумления глаза едва на лоб не лезут.
Бутерброды разлетаются по полу. Клык бежит собирать их на корм мышам.
– Странно, – задумчиво выговаривает Шестирко. – Меня он помнит. Даже то, что я расследовал дело киллера, а ведь это ты ему рассказала. Может, лжет?
– Отличный способ избавиться от девушки, – потешается Кальвадос. – Надо запомнить. Теперь понятно, почему ты выглядишь так, словно тебя кошка срыгнула.
– Клянусь, если бы я не боялась сломать руку о твою физиономию, то врезала бы!
Кальвадос крепко сжимает губы, как будто сдерживает смех, а потом закидывает руки за лысую голову и падает на подушку, флиртуя со мной бровями. Смуглый, массивный бесстыдник. Внешне напоминает Вина Дизеля.
Виктор начинает расхаживать по палате, засунув одну руку в карман темно-синих джинсов.
– Не злись, клопик, – подмигивает Кальвадос. – Я же шучу. Хочешь пиццу тебе с холодильника достану? Тогда простишь?
– Нет,