Вдруг Каяко так живо представилось, как Одзи склонился над столом, будто увидела его наяву. Теперь, когда им есть с чем работать, команда может воплотить на экране замысел режиссера, но на первых этапах работы никто не помог бы ему при всем желании. Этот груз режиссер может вынести только на собственных плечах.
Ей показалось, что в груди зажегся огонь.
Точно, ведь когда он только вернулся, выглядел потрепанным и побитым.
– Если бы ты хоть слово сказал, я бы организовала тебе тихое пространство, где никто бы тебя и пальцем не тронул – и работал бы себе на здоровье…
– Говорю же! В итоге я таки наваял сценарий и раскадровки, но ведь поначалу было неясно, выйдет что-нибудь или нет! И если бы я не знал, что в крайнем случае можно дать деру, то ничего бы и не вышло. Поэтому не надо мне никакого тихого пространства…
– Но ведь мы же волновались.
– Неправда. Ничего вы не волновались! – надулся Одзи. – Я думал, вы испугаетесь, что со мной что-то случилось, и поднимете шум, а все сразу решили, что я сбежал. Обидно, знаете ли. Может, меня похитили! Или машина сбила! Или еще чего! По-моему, можно было со мной и побережнее. Я все-таки режиссер или кто?
– Но ты же правда сбежал. И не надо теперь выставлять себя в хорошем свете.
– Я сидел дома и работал, а меня никто даже не попытался тут искать!
И Каяко… об этом жалела. Она же знала уловку со счетчиками и регулярно ловила так притворщиков-аниматоров, но с Одзи ей почему-то это даже не пришло в голову. Все ее мысли забивало одно: как объяснить партнерам, как себя держать…
– Может, все-таки стоило хоть немного подумать о нас? Мне лично без тебя вообще показалось, что я уже умерла.
– Все я думал. Больше всех! И об аниме, и о коллегах. И о тебе, конечно, тоже, Арисина.
При звуке своего имени Каяко умолкла.
Одзи, не отводя от нее взгляда, решительно покачал головой:
– Когда начинаю новый проект, я забираю у всех, кто в нем занят, почти три драгоценных года жизни. Они тратят собственное время на то, чтобы воплотить мою задумку. Я помню об этом каждый божий день. Режиссер – такая работа, что ты один, без посторонней помощи, ничего не можешь. Один я бессилен.
Каяко смотрела на него во все глаза и даже не моргала. Пускай он ее распекал на чем свет стоит, но почему-то ее душа дрогнула.
За тридцатью минутами единственного эпизода аниме стоит огромная команда. Над каждым сериалом работает несколько сот человек.
Впервые Каяко, глядя на этого большого ребенка, который верил, будто соврать про Гавайи намного взрослее, чем сказать правду, подумала, что на самом деле… он крут.
Каяко с командой точно так же чувствовали, что требуют у Одзи посвятить долгому проекту часть жизни. Они гордились и почитали за честь,