Одзи проговорил:
– Никого больше слушать не стану, но тебе даю право что-то мне возразить.
– И ты… правда считаешь, что так будет лучше?
– Угу, – без тени сомнения подтвердил он. – Может, по мелочи еще чего-то исправлю. Но в целом как-то так.
– Потрясающе.
Наконец режиссер отвел взгляд и тихонько выдохнул. Каяко тоже глубоко вздохнула и немного переменила формулировку. У нее больно щипало в носу и до сих пор наворачивались слезы.
– Отличная работа. Просто великолепно.
– Ну и славно, – буркнул он и снова уронил голову на руки. Так что Каяко не разглядела выражения его лица.
Однако она не роптала. Ведь и сама не сдержала душивших ее слез, но не хотела, чтобы Одзи их видел. Незаметно смахнула их. Скоро скелет, намеченный на этих эскизах, обретет плоть и превратится в полноценную картинку. И от одной этой мысли Каяко переполняло невероятное счастье, и она уже не могла дождаться, когда же это случится. Удивительно: она оживит эту историю вместе с Одзи!
Каяко тщательно собрала вместе все листы и склонила голову, будто в поклоне.
За день до официального анонса на правах репетиции провели совещание производственного комитета.
Каяко всегда на них нервничала, а уж после старта проекта, с приближением трансляции она все больше ощущала, будто ее выводят на плаху. И вот, когда в такой напряженный день Одзи вдруг позвонил ей и сказал, что опаздывает, она почуяла неладное.
– Где-то на часик. Прости. Шина на велике лопнула.
– Может, тогда возьмешь такси?
– Нетушки! Не хватало только, чтобы велосипед угнали. Сейчас завезу его домой и сразу к вам.
– Я за тобой заеду.
– Нормально! Не надо. Сам доберусь.
Он положил трубку, а Каяко схватилась за голову. Ничего не нормально.
И какого черта он вообще вдруг решил добираться своим ходом? Иногда, оправдываясь, что ему в жизни не хватает движения, режиссер в самом деле ездил на велосипеде, притом на какой-то иностранной модели лимитированного выпуска, которая Одзи очень нравилась, и каждый раз Каяко холодела при мысли, что он того и гляди может устроить на дороге аварию.
Как-то раз у него колесо застряло в сливном желобе на дороге, Одзи свалился, вызвонил Каяко, и они вместе искали, куда улетела одна из спиц, из-за чего в итоге опоздали на собрание. Ползая по асфальту, продюсер задавалась вопросом, почему она вообще обязана таким заниматься, но смирилась и не стала ничего возражать.
Она же, Каяко, из раза в раз объясняла людям, которые ждали веского слова режиссера, что придется еще немного потерпеть, потому что у него лопнуло колесо или недостиралось белье. В конце концов она пришла к выводу, что проще всего научиться им управлять, постоянно вникая в его повседневные нужды.
– Простите, режиссер задерживается, я поеду его заберу. Постараюсь как можно быстрее,