Ираван уставился на нее. Ее реакция была естественной, очевидной. Почему же он не смог ее предугадать? Он снова открыл рот, пытаясь что-то сказать, но Чайя опередила его с ответом.
– Ты права, – спокойным тоном произнесла Старший архитектор. – Ты права, Ахилья. Пожалуйста, успокойся. Успокойся.
Чайя была родом из Накшара, и ее длинные волосы были заплетены в косу.
– Это серьезная ошибка. Мы обязательно рассмотрим этот вопрос. Даю тебе слово.
– Слово Старшего архитектора, рассматривающего вопрос жизни и смерти неархитектора, – сказала Ахилья. – Я не мечтательная девушка, Чайя. Я знаю, как устроен этот мир.
Чайя вздрогнула. Ахилья протиснулась мимо нее и направилась к ближайшей стене, покрытой листьями, дрожа всем телом.
Храм на нее никак не отреагировал. Доступ к нему, как и в сам Накшар, был только у Старших архитекторов, или надо было иметь специальный ключ с встроенными действующими разрешениями. Ираван приготовился траектировать, и от этой мысли его затошнило, но другие архитекторы вспыхнули сине-зеленым светом под мантиями, и стена перед Ахильей разъехалась, скрипя ветвями и побегами.
Ахилья зашагала прочь, в темноту, даже не взглянув на него.
После ее ухода вперед нервно вышла Наиля.
– Пожалуйста, советники, я должна кое-что рассказать…
– Покинь нас, Младший архитектор, – сказал Айрав. – Тебя это не касается.
– Но я могу объяснить, что произошло на посту наблюдения…
– И ты обязательно объяснишь. Потом. А пока это дело совета.
Айрав рукой указал ей на выход. Младший архитектор бросила на Иравана тревожный взгляд и поспешила прочь, последовав за Ахильей к той же стене. Свет траектирования у архитекторов погас, и лиственная стена сомкнулась за спинами двух женщин.
С их уходом в помещении что-то изменилось. В храме воцарилась тяжелая тишина.
Советники, все как один, обернулись и посмотрели на Иравана. Он рухнул на стул, руки у него дрожали, когда он поднял их к голове. На пальцах пульсировали отметины, оставленные налобным фонарем. Кто-то снял с него сломанное гелиотехническое оборудование. Все его бусины рудракши тоже исчезли, как и браслеты, и ожерелья, и даже кольцо гражданина – все, указывающее на то, как много на нем было ответственности. Даже на обычном гражданине было больше украшений, чем сейчас на нем. Остался только один браслет из исцеляющей ветви цвета слоновой кости, который ему вручили при получении диплома архитектора Лабиринта, но, скорее всего, его просто не смогли снять.
За закрытыми глазами на него снова нахлынули образы. Он чувствовал, как пронзает кожу магнарут, и ощутил смертную тоску, когда слились два его восприятия. Гнев Ахильи, реакция совета. Это может его погубить. Он так нуждался в ней… вот черт, что он наделал…
Чья-то рука сжала ему плечо. Ираван задохнулся, почувствовав тошноту, и открыл глаза.
На него с беспокойством