В машине не было музыки. Только шорох шин по холодному асфальту и шум мотора. Он ехал быстро, уверенно, даже не глядя на навигатор. Адрес был в памяти. Он не вспоминал – просто ехал. Дорога словно сама сворачивалась в нужные повороты. Улицы были пусты, как если бы весь город ушёл вглубь земли. Свет в окнах был тусклым, рассеянным. Всё вокруг дышало замедлением. Кроме него.
Когда он подъехал, на парковке стояли две машины. Лифт был пуст. Подъезд – тёплый, с запахом пыли и металла. Он поднялся по лестнице на один пролёт выше, чем нужно, потом спустился – будто пытаясь замедлить момент, а в итоге только усиливая внутреннее напряжение. Дверь открыл он сам – без стука. Постучал только в её дверь. Один раз. Коротко. Но так, что Алёна сразу поняла: это не сосед и не курьер.
Она открыла почти сразу. Была в сером домашнем свитере, босиком, волосы распущены. Лицо без макияжа, глаза – напряжённые, будто она не спала. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, не произнося ни слова. На её лице мелькнуло удивление, затем – тревога. И сразу же за этим – что-то другое. Признание. Понимание.
– Сергей Андреевич?.. – Алёна приподняла подбородок, и в голосе её прозвучало недоверие, почти упрёк. – Что вы здесь делаете?
Он не ответил. Только смотрел. Спокойно, твёрдо, как будто своим взглядом хотел пройти сквозь её внешнюю сдержанность.
– Я думала, вы… – Она замялась, сдвинула брови. – Это неуместно. И странно. После всего.
– Пустите, – произнёс он, глядя прямо в глаза.
Она колебалась, но отступила. И когда он шагнул внутрь, всё, что они успели сказать, перестало иметь значение.
Она отступила, приоткрывая проход. Он шагнул внутрь, не снимая пальто. И в тот момент, когда за ним захлопнулась дверь, разом оборвалось всё сдерживающее. Ни взгляда, ни фразы, ни вопроса. Он просто потянулся вперёд, нашёл её губы и поцеловал.
Поцелуй был не проверкой, не предложением. Он был актом жажды. Как если бы он неделю блуждал по пустыне и только сейчас добрался до воды. Он не гладил её – он держал. Пальцы скользнули по её щеке, перешли к затылку, крепко, почти с жадностью. Он чувствовал, как её тело сначала замирает от неожиданности, а затем расплавляется – как будто она всё это время только и ждала, чтобы не сопротивляться.
Алена не отступила. Наоборот, ответила сразу, с той же силой, с тем же жаром. Её руки оказались у него под пальто, пальцы впились в водолазку, двинулись вверх по спине. Поцелуй стал глубже, голоднее. Движения – быстрее. Не было никакой медлительности, никакого притворства, будто между ними уже было всё, и теперь не нужно начинать заново – только продолжить.
Они целовались в коридоре, не дойдя до комнаты. С каждой секундой одежда становилась лишней. Он расстёгивал её свитер с таким же отчаянием, как будто от этого зависело, выживет ли он. Она сбрасывала с него пальто, не заботясь о пуговицах. Водолазка пошла вверх, сдвинулась, он потянулся к краю её футболки – тонкой, почти прозрачной от домашнего тепла. Ткань соскользнула по коже, как шелк, обнажив дыхание.
Нетерпение росло как пожар, охватывая плечи, запястья,