Палач и Дрозд. Бринн Уивер

свое пальто, он поворачивается в мою сторону, и в темных глазах вспыхивает такой яркий насмешливый огонек, что мне становится неуютно.

      Наклонившись к столу, я заставляю себя не смотреть в сторону новоприбывших. Накидываю пальто на плечи, с легкой дрожью в пальцах застегиваю пуговицы. Дженна приносит коробку с десертом, я расплачиваюсь, даю чаевые, и официантка уходит к столику Лахлана собирать заказы. Услышав среди голосов ирландский акцент, я понимаю, что настала пора бежать, однако перед этим все-таки вырываю из блокнота рисунок с вороном. Отчего-то хочется оставить здесь частичку себя: в конце концов, это место очень дорого Роуэну. Может, Дженна выбросит рисунок, а может, повесит где-нибудь на кухне, и он будет висеть там у всех на виду даже после того, как я забьюсь в тесную нору и сдохну от отчаяния.

      Оставив рисунок на столе, я встаю с дивана и торопливо иду к выходу, но успеваю сделать лишь несколько шагов, как меня останавливает одно-единственное слово.

      – Дрозд!

      Голос эхом разносится по ресторану. Наверняка все присутствующие повернулись в мою сторону.

      Ругнувшись под нос, я набираю в грудь воздух, наполняя легкие до отказа в тщетной попытке избавить щеки от пунцового румянца, медленно поворачиваюсь на каблуках и смотрю в сторону Лахлана, который дьявольски ухмыляется.

      И только потом встречаюсь взглядом с Роуэном.

      Рукава его поварского халата закатаны до локтей; на безупречно белой ткани виднеется несколько оранжевых пятнышек. Они точно такого же цвета, как и мой суп, и лицо у меня отчего-то заливает румянцем. На Роуэне мешковатые черные брюки, которые ужасно ему идут. А на лице такая смесь растерянности, возбуждения и чего-то еще, что мне становится жарко внутри. Из головы мигом вылетают последние мысли, и я с трудом выдавливаю: