Мифология машины. История механизмов, которые нас пугают и очаровывают. Даниэль Штрассберг

французского палеоантрополога Андре Леруа-Гурана (1911–1986) показано, что первые полезные орудия труда, ручные топоры, рубящие и режущие инструменты зинджантропа, которого сегодня называют парантропом Бойса[103], могли появиться только благодаря точно спланированной последовательности ударов и хорошему знанию правильных точек удара. Чтобы перейти от необтесанного камня к ручному топору, необходимо планирование, то есть просчет действий на несколько шагов вперед. Благодаря технике будущее вдруг перестало быть просто судьбой, а оказалось в руках человека. Таким образом, для Леруа-Гурана предвидение и планирование стоят в начале человечества[104].

      Техника забирает власть над будущим из рук Бога, и в этом кроется суть гордыни. Это гордость за то, что Бог лишен сил. По сути, зрители в античном театре или посетители соревнований по кибатлону восхищаются не всемогуществом Бога или чудесами природы, говорится в обвинении, они восхищаются самими собой – тем, как дьявольски хорошо они подражают Богу, а многое делают даже лучше, чем Он. Когда мы читаем, что 41 % немцев считают искусственный интеллект угрозой выживанию человечества, кажется, что с XIV века в странной смеси гордыни и страха быть наказанными за нее почти ничего не изменилось[105].

Технология как отрицание зависимости

      Наряду с техникой, служащей стремлению человека не оставлять будущее на волю богов и не быть марионеткой во власти внешних событий, существует еще одна форма сомнительного предвосхищения: способность планирования также необходима для производства технических устройств.

      Способность действовать на опережение связана с лобной долей мозга и в философии называется продуктивным воображением, а в повседневном языке – фантазией. Воображение – это способность представлять отсутствующие вещи, а продуктивное воображение – способность представлять вещи, которые не существуют или еще не существуют.

      Хотя ни одна машина не была построена без предварительного участия фантазии, сегодня технология и воображение кажутся врагами, или, по крайней мере, между ними не самые хорошие отношения. Говорят, что технические игрушки убивают фантазию ребенка: ботаник, как следствие такого пресыщения, стал олицетворением лишенного воображения технаря. Выражение «технически это сделано хорошо, но без всякого воображения» в художественной критике означает максимальное порицание. С другой стороны, учащийся, в котором руководитель замечает слишком много воображения, вероятно, не имеет особенных технических способностей. Наш повседневный язык придерживается этого антагонизма, хотя он давно устарел – с тех пор, как машины взяли на себя задачу продуктивного воображения. Компьютерное моделирование – это не что иное, как машинные фантазии о возможном будущем.

      Философия в основном смотрела на фантазию с большим подозрением. Говорили, что она вводит в заблуждение, превращает X в Y, потому что слишком легко поддается страстям. Мы видим только то, что хотим видеть, а не то, что есть на самом деле. Вот почему