Дверь была разделена надвое, совсем как ворота сарая в нашей бывшей деревне, но на этом сходство заканчивалось. Эта дверь была сделана из гладкого плоского железа: очевидно, к ее созданию приложила руку рудная ведьма. Щель между двумя половинками едва виднелась; по всему металлу гудели чары. Я осторожно отодвинула засов, постучала костяшками четыре раза и отступила назад. Из-за двери раздался скрежет шестеренок, а из-под нее повеяло жаром.
Бабушка прижала руки к столешнице, и температура упала. Наше дыхание стало морозным, как у дракона из детской сказки.
– Пенелопа, будь добра, займись костью.
Она произнесла мое имя так, будто оно поранило ей язык, и протянула мне небольшой деревянный сундучок. Затем она приступила к делу: открутила крышку канистры и аккуратно вытащила то, что было внутри. Это оказался живой бражник. Бабушка зажала его между большим и указательным пальцами. Чешуйчатые крылья дрожали, а усики на пушистой головке скручивались, пока бабушка прикалывала его и измеряла с помощью штангенциркуля.
Я моргала, чтобы не смотреть на это, но была не в силах отвернуться. Бабушка прошипела себе под нос:
– Пенелопа, кость! Ты с ума сошла, девчонка? Измельчи кость!
Она дважды проверила свои измерения, прикладывая мизинец, но из-за опухшего сустава он не мог выпрямиться.
– Для этого хватит всего одной, самой маленькой.
Задумавшись о мертвом бражнике, я отвернулась и открыла коробку. На черном бархате лежали три кости пальцев, высветленные добела. Я бросила в мраморную ступку самую маленькую из них и размеренно дышала, стараясь не думать о том, чей палец я вот-вот перемелю в порошок. От стука кости о камень я вздрагивала, словно от крика крошечного человечка. Когда я закончила и чаша была наполнена мелким желтовато-белым порошком, от этого звука у меня звенело в ушах.
От запаха паленых волос я сморщилась и едва удержалась от того, чтобы чихнуть. Бабушка бормотала заклинание. Маленького бражника поглотило мерзкое черное смолистое месиво, кипящее в котелке.
Затем в ход пошла измельченная кость. При погружении в котелок она зашипела. Черное месиво замедлилось, стало более жидким и обрело стойкий блеск. Над его поверхностью проскочила красная искра. За ней другая, на этот раз оранжевая. Следующая была рыжей, как осенний лист. Чары бабушки отступали. Температура колебалась от чересчур низкой до обжигающе высокой. В помещении за двустворчатой дверью заскрипели меха. Воздух наполнился горьким металлическим запахом расплавленного золота. Пот стекал по спине, от него на сгибах зудели локти.
Бабушка осторожно взяла котелок и понесла его к двери. Он пузырился, как вишневое вино.
– Открой, Пенелопа.
Я поспешила выполнить ее приказ. В зале для золочения была только рудная ведьма, одетая в толстый кожаный комбинезон. Она склонилась над тиглем, который переливался белым и зеленым. На стене у горнила с огнем висела