– Мы с тобой и Эллой приехали в таком же экипаже. Ты что, забыла?
С совершенно растерянным видом Мила нахмурилась и отдернула руку. Зря я это сказала. Мне хотелось всего-то поддразнить, а не напоминать ей обо всем, что она забыла, став странницей Смерти.
Наши конвоиры встали на подножки: двое охранников впереди, двое Золоченых сзади – и экипаж дернулся вверх. От взмахов крыльев луней шторки сдуло внутрь кабины. Ткань облепила мне лицо и шею, как саван. С неимоверными усилиями мне удалось из нее выпутаться. Грозовая ведьма на крыше хохотнула и призывно свистнула. Вся эта махина вздрогнула и затряслась – взмахи крыльев болотных луней стали более мерными. Слегка заваливаясь, мы продвинулись к воротам Коллиджерейта и вылетели за них.
Мне хотелось отодвинуть шторки в сторону и выглянуть наружу, но я не осмелилась из-за близости Золоченых. Так что я довольствовалась тем, что мельком, сквозь сетку наблюдала за тем, мимо чего мы пролетали. И все-таки я вдыхала воздух за пределами Коллиджерейта и видела город Холстетт, который раскинулся до самого моря. Оттуда веял соленый бриз. Я скучала по этому аромату, да и по многим другим. По запахам усыпанного листвой леса за деревней и влажного тумана, который окутывал все побережье, и по свежести отступающего прилива.
В стенах Коллиджерейта нас окружали камни, дым и блеск металла. Отдушиной для меня стала библиотека с ароматами пчелиного воска и книгами. И, конечно же, ядовитый сад матери.
Почему-то мне казалось, что стены подворья были грифельно-серыми. Однако снаружи зубчатые стены с бойницами и узкими оконцами для лучников были покрыты золотом. В утреннем свете Коллиджерейт сиял, словно маяк, обозначая собой самую высокую точку на многие мили вокруг. Холм, на котором он стоял, был совершенно голым. На нем не было земли, и ничего на нем не росло. Здесь не было ни лиственного леса, ни покрытых росой лугов. Я думала, что под сенью крепостных стен раскинулись крестьянские угодья, но их тоже не оказалось.
Мы остановились в ожидании того, чтобы нас пропустили через нижние крепостные ворота в город, и я опустила взгляд на руки. Мне совсем не хотелось смотреть на стены с болтающимися на них телами повешенных.
От того, как карандаш заскрипел по бумаге, я вздрогнула. Этот звук показался мне таким резким – достаточно громким, чтобы привлечь внимание Золоченых. Но когда я осмелилась выглянуть, они были заняты лишь тем, что луни взлетели слишком высоко.
Мягким карандашом на свежей странице блокнота Мила написала:
«Мне нужна помощь. Их слишком много».
Я нахмурилась. Слишком много кого?
Мила провела линию вдоль носа и прижала руку к щеке. В детстве мы придумали такой знак для Золоченых.
Я нахмурилась еще сильнее.
«Конвоиры, их слишком много. Он встревожен», – вывела она идеально круглые и ровные буквы. Я всегда немного завидовала ее почерку. Мой выглядел так, будто голубь вляпался в чернила и принялся танцевать чечетку по всей странице.
Беззвучно,