19. Третья ложбина. Папы-святокупцы
Ах ты, Симон Волхв, отвергнутый апостолом Петром, но проникший в сердца многих его преемников! Протрубит труба и над тобой, и над всеми возжелавшими за золото и серебро покупать и продавать дары Святого Духа! Таковых воров-святокупцев, расхитителей-богопродавцев встретили мы в третьей из жутких ям, оказавшихся на нашем пути.
И велик Ты, Господи: вся Премудростию сотворил еси! На земле, на небесах и в подземных безднах всё устроено непостижимым искусством Твоим к торжеству правды и справедливости!
Мы поднимались по тропе над отвесной скалой. Ограждаемая ею ложбина была похожа на огромную свежевыкопанную могилу. Глянув вниз, я увидел, что мертвенно-бледный камень стенок и дна испещрён одинаковыми круглыми дырами. Издали трудно было определить их размеры; пожалуй, они не шире тех гнёзд, которые в дивном нашем флорентийском баптистерии Иоанна Крестителя устроены для купелей. (Несколько лет назад, в бытность мою во Флоренции, я порушил одну такую, спасая тонущего в ней, и вот теперь скитаюсь. Пусть это станет для всех уроком.) Приглядевшись, я увидел, что из дыр торчат человечьи ноги, от пяток до колен, ступни же пылают огнём, как хорошо промасленные факелы. Терзаемые пламенем конечности дрыгались во все стороны, как верёвки на ветру, едва не выворачиваясь из суставов. Одна пара ног брыкалась усерднее других, будто в бесовской пляске, и пламя вокруг полыхало особенно ярко.
– Кто это? – спросил я. – Что это его так корёжит?
– Давай спустимся вниз, сам обо всём расспросишь.
Учитель крепко обхватил меня и, держась левой кромки обрыва, свёл вниз, на самое дно впадины. Всё оно было усеяно чёрными норами. Осторожно ступая между ними, мы направились к отверстию, над которым трепыхались ноги того самого грешника. Я подошёл поближе, насколько позволяла его огненная пляска.
– Не знаю, кто ты, человек, и почему тебя вверх тормашками засадили сюда, словно сваю. Если можешь, откликнись.
Я прислушался, как прислушивается, наклоня ухо, священник, пришедший исповедовать приговорённого к закапыванию живьём вниз головой (так казнят у нас особо свирепых убийц и разбойников): смертника уже засунули в яму, но тут он завопил о нераскаянных грехах, надеясь на минуту-другую отсрочить лютую погибель; и теперь бормочет что-то снизу, а падре слушает.
– Ага, это ты, Бонифаций! – донеслось из глубины, как из трубы. – Ты уже здесь! Как скоро! А предрекали, что ты ещё несколько лет протянешь! Ну что, насытился ты приданым Невесты Неневестной? Обманом обручился с ней, осквернитель Девы!
Я молчал, недоумевая, что ответить на эти странные речи. Учитель прервал моё смущение:
– Что растерялся? Скажи ему: «Я не тот, за кого ты меня принимаешь».
Я крикнул эти слова вглубь норы. Торчащие ноги горестно задёргались. Из глубины прозвучал тяжкий вздох, и тот же голос произнёс