Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2. Стивен Коткин

авиатехнику и под присмотром Александра Туржанского (г. р. 1898) из Научно-исследовательского института ВВС даже залез в кабину нового истребителя И-5 конструкции Поликарпова. Как вспоминал Туржанский, Сталин «выслушал мои пояснения и вдруг спросил: – А где здесь радио? – На истребителях его еще нет. – Как же вы управляете воздушным боем? – Эволюциями самолета. – Это никуда не годится!» На выручку поспешил радиоинженер, доложивший, что уже существует опытный самолет с радио, но он еще не прошел испытаний. Следующим был осмотрен французский самолет «Потез». Сталин спросил: «А у французов есть радио?» Туржанский ответил отрицательно. «Вот как! – удивился Сталин. – Но нам все равно нужно иметь радио на истребителях. И раньше их» [480].

      Потрясения

      Некоторые оперработники ОГПУ с неодобрением относились к примитивно сфабрикованным делам на совершенно неопасных военных администраторов и преподавателей, которые и без того ходили на коротком поводке. Кроме того, хотя Ягода хвастался, что его кабинет на третьем этаже здания на Лубянке, 2, открыт для всех, многие оперработники презирали его. Мессинг, второй заместитель начальника ОГПУ и глава внешней разведки, сговорившись с Ольским, Евдокимовым и Абрамом Левиным (он был известен как Лев Бельский и руководил милицией), обвинил Ягоду и Балицкого в том, что те искусственно «раздувают» дела [481]. Бунтари сами едва ли были чужды фабрикациям (Евдокимов и Ольский незадолго до этого подставили группу микробиологов) [482]. Но они считали, что Ягода, выдвигая обвинения в мнимых связях с правым уклоном, играет с огнем. Интриге способствовало и то, что здоровье Менжинского ничуть не улучшилось. Он набрал более 100 килограммов веса, что усугубило его проблемы с сердцем, бронхиальную астму и нехватку гормонов в организме; утверждалось, что он работал на Лубянке всего по несколько часов в день дважды в неделю, прежде чем наконец отправиться в Крым [483]. (Насколько известно, он пытался учить персидский язык, так как мечтал прочесть стихотворения средневекового эрудита Омара Хайяма в оригинале [484].) Менжинский вернулся к работе лишь 8 июня 1931 года, и то лишь частично [485].

      Сталин мог бы воспользоваться этими интригами, чтобы возвысить кого-либо из своих фаворитов, например Евдокимова. Последний знал, что Сталин не испытывает нежных чувств к Ягоде, но он недооценил страсть диктатора к насаждению раздрая в органах и его нелюбовь к тому, чтобы чекисты навязывали ему кадровые решения. 15 июля 1931 года Сталин отправил Евдокимова на отдых в курортный город Кисловодск, а десять дней спустя назначил первым заместителем главы ОГПУ Ивана Акулова (заместителя начальника Рабоче-крестьянской инспекции). Ягода номинально стал вторым заместителем. Кроме того, на новую должность третьего заместителя Сталин выдвинул Балицкого [486]. Назначение в заместители главы ОГПУ чужака Акулова стало ответом Сталина на критику беззаконий ОГПУ [487].