Я никогда (лично) не видела, чтобы кто-то бледнел на глазах, но теперь разглядела во всех подробностях. Краска схлынула с лица Ника, превратив персиковые щеки в белую бумагу.
– Подожди… Что? Но почему ты не хочешь признания?
Я еле сдержала улыбку:
– А ты почему хочешь разделить со мной славу?
– Потому что… – Он сердито поправил кепку. – Потому что мистера Фрэнсиса мы спасли вдвоем.
– Ну так притворись, что ты был один. Я не хочу привлекать к себе внимание. Я и так тут новенькая и не хочу начинать последний год в школе с того, что мое имя мелькает в новостях.
– Но ведь все было не так! – Ник повысил голос. – Мистер Фрэнсис до сих пор жив только потому, что ты была там. Ты помогла мне его вытащить. Ты делала искусственное дыхание, ты звонила 911…
– И что?
Он нахмурил брови:
– А то, что я не заслуживаю всей этой похвалы.
Я прислонилась к тонкой полоске винилового сайдинга между сетчатой дверью и перилами:
– В чем дело? Тебе не нравится всеобщее внимание?
– Мне кажется… – Ник помолчал, подыскивая правильное слово. – Это обман.
Я провела языком по губам, перебирая камешки своих воспоминаний – а их было бесконечное множество, если учесть все события прошлого и будущего этого мира. Обычно я этого не делала, не взбиралась на эту гору памяти. Бесконечный поиск нужного события был утомителен, череп болезненно трещал от каждого воспоминания, которое я вызывала. В голове у меня было бесчисленное множество ключей, и тысяча из них могла бы подойти к этому замку – открыть мне причину, по которой Ник настаивал на том, чтобы сказать правду. Я пыталась отыскать ключ, который объяснил бы мне, почему этот мальчик вынужден таскать на своих плечах такой тяжелый груз.
Я нашла пропущенный гол и тут же – финальный свисток на чемпионате по футболу. Ребенка, рыдающего после того, как его собаку усыпили. Не то.
Я стала карабкаться дальше, пробивая себе путь. Все дальше и дальше. Мертвая бабушка. Ник сидит за деревянным столом, рядом – зеленая лампа, отец маячит за его спиной, как воздушный шарик. Вокруг Ника – куча разнообразных приборов. Вспомогательные технологии. Скринридер, ручка, похожая на термометр. На его лице – страдание и борьба. Отец улыбается, скрестив руки на груди, и в его улыбке смешались терпение и грусть.
Подкаст.
Ага.
– Что твои родители обо всем этом думают? – спросила я.
– Я не рассказал им правду, – ответил Ник и понизил голос: – Пока.
– Значит, ты думаешь, что если статью поправят…
– То город перестанет сходить с ума от этой истории. Да.
– Люди почти не читают опровержений.
Он нахмурился:
– Подожди. Откуда ты знаешь?
Я пожала плечами:
– Твиттер.
– Джо Ди-Пьетро, репортер… Он сказал, что, если ты расскажешь свою историю, он напечатает опровержение. – Он посмотрел на меня большими честными