Три дня спустя, когда она вываливала навоз в компостную кучу за сараем, из набрякших снегом облаков спикировал ворон и сел ей на плечо.
– Ночекрыл? – прошептала Юлка. Его повреждённое крыло уже совсем зажило.
Он покивал головой, встопорщил хвостовые перья и, открыв клюв, уронил ей на варежку маленькое грязное колёсико. Затем прокаркал: «Жди!» – и улетел.
Юлка бросила взгляд на конюшню, её дыхание превращалось в облачка пара. Сальвия и ма вместе с шорником проверяли упряжь – не нужно ли что-нибудь починить. Оставалось надеяться, что они не заметят ворона, таскающего Юлке странные серебряные детали часов, иначе у них появятся вопросы, на которые она не сможет ответить.
Девочка пару мгновений изучала колёсико, а затем аккуратно убрала его в карман плаща. Ветер тянул её за капюшон, и колкие снежные хлопья танцевали в холодном воздухе. До Зимнего Солнцеворота оставалось ещё несколько недель, но нынче морозы пришли рано. Юлка затопала ногами и сжала руки в кулаки: пронизывающий холод просачивался сквозь петли её любимых варежек. Если Ночекрыл хочет, чтобы девочка его дождалась, ему лучше поторопиться, пока она совсем не заледенела.
Юлка уже подумывала сдаться и скрыться в домашнее тепло, когда ворон вернулся – с полудюжиной приятелей и небольшой стайкой гаечек. Девочка сложила руки лодочкой, стараясь не пугаться, пока они кружили вокруг неё, роняя в подставленные ладони маленькие фрагменты часового механизма.
– Отлично! Вы нашли их все? – спросила Юлка, не ожидая ответа.
Но голос ответил:
– Почти. – Рух шагнул к ней из-за угла конюшни, вертя в пальцах сухой лист. – Погляди на эту красоту.
Юлка сморщила нос. В листе, побуревшем и иссохшем, едва можно было узнать лист орешника.
– Мне больше нравятся цветные, – сказала она.
Рух указал на деревья, теснившиеся вблизи конюшенного двора и нависавшие над оградой пастбища. Багряные и золотые листья ещё держались на нескольких ветвях, но большинство веточек были голыми.
– Во всём этом умирании скрывается красота.
Юлка растерянно шагнула назад.
– Деревья не умерли. Они просто спят до весны.
– Вот именно! – Рух смял сухой лист в кулаке и, пританцовывая, подбросил крошки в воздух. – Листья умирают, падают и перегнивают, а потом набухают почки, распускаются новые листья, сменяются времена года, и это восхитительно.
Он вдруг снова посерьёзнел.
– Иногда я думаю, что это самая сильная магия из всех.
– Эм… – У Юлки начали стучать зубы, и девочка сомневалась, что только от холода, но у неё были вопросы, которые нельзя было оставить без ответа. – Ты видел перо, которое я оставила снаружи? Я хотела поговорить с тобой, потому что люди шепчутся,