Симоновский хлопнул в ладоши, указывая перстом на севшего вприсядку Квашню.
– Ты погоди, постой, – ухватился Дионисий за рукав Федора, – что за доверие-то. Объясни толком.
– Чего объяснять-то? – тяжело вздохнул княжеский духовник. – Есть один человек, который может денег дать столь, сколько надо, но ему доверие нужно. Он денег даст, а я князя уговорю, чтобы покрепче митрополита на Руси поставить. Слабоват Пимен. У тебя нет на примете человека твердого, которого можно сейчас же в митрополиты предложить. Только надо, чтобы настоящий он был. Кремень чтобы.
– Как так нет человека? – аж затрясся от негодования архиепископ. – А я как же? Я не сгожусь что ли? Да я за веру, за Русь матушку нашу себя не пожалею. Мне бы только посох митрополита в руку, я бы тогда ух так развернулся. Не то, что этот. Ишь, смеется как!
– Ты сгодишься, – кивнул уже очень серьезным лицом Симоновский. – Только здесь дело не простое. Здесь кое через что переступить придется и действительно себя не пожалеть придется. Согласишься ли?
– Соглашусь. Ты только скажи. Я ради веры русской на всё пойду. Ты только скажи.
– Ладно. Скажу на днях и с человеком нужным, если князь денег на поездку не даст сведу, но ты подумай перед этим, не пожалеть бы потом. Человек-то тот не мало потребует. Ой, не мало. И в тайне великой все это держать надо. А теперь пойдем во двор. Там сейчас кулачных бойцов соберут. Вот где будет потеха так потеха. Слыхал из Суздаля, какие ухарцы прискакали? Пойдем, подивимся. Вон даже князь-то уже пошел.
Дмитрий Иванович первым вышел на широкий двор и широко улыбнулся радостным крикам своего народа. Народ кричал и бросал вверх шапки от радости лицезрения своего правителя. – – Иисус воскреси Великий Князь! – слышалось со всех сторон. – Счастья тебе и радости! С праздником тебя!
– И вам того же люди добрые, – осенив всех широким крестом, громко крикнул князь. – С праздником вас! С праздником великим. Иисус воскреси! Счастья вам всем!
Услышав поздравление, возбужденная толпа смяла цепь крепких дружинников и вплотную подступила к крыльцу. Однако на ступени княжеского терема никто не лез. Не принято простому люду по княжеским ступеням топать. Если осторожно, по одному, то иногда можно, но чтобы всей толпой, это уже смутой называется. Народ смуты сегодня не хотел, потому и весело толкался на земле возле первой ступени. Неведомо, сколько бы ему еще здесь толкаться пришлось, если бы не делегация шустрых купцов с Тимофеем Весяковым во главе. Они пролезли сквозь народ и, упав на колени перед Дмитрием Ивановичем, преподнесли ему золоченую кольчугу.
– Бери князь, от всей души дарим тебе к празднику