31. Благодаря хитрости Одиссей находит переодетого Ахиллеса
Приплыв на расположенный в центре Эгейского моря остров Скирос, по дороге к чертогу царя Ликомеда ярый в бою, но простодушный в обычном общенье Тидид спросил у сына Лаэрта:
– Как же все-таки нам узнать, что Ахилл скрывается у Ликомеда и где тот его может прятать? Я давно уж обдумывал это и никакого решения не нашел. Ради чего, мне откровенно скажи, покупал ты заранее мирные тирсы и дорогие украшения женские, и шкуры оленьи, что для вакхических таинств усыпаны златом различным? Этим оружием Диониса ты хочешь снабдить найденного Ахилла для битвы против фригийцев и против надменного владыки Трои Приама? Или с помощью этих не понятных покупок ты хочешь Пелида сначала найти, ведь Ликомед нам его просто так не покажет!
В ответ Лаэртид слегка пошевелил своими большими ушами, как только он один шевелил, очи скромно потупил, как бы рассматривая что-то у себя под ногами – так он делал всегда, задумывая или уже имея в виду какое-нибудь ухищрение. Потом в его глазах появилась хитринка, и он со снисходительной усмешкой промолвил:
– Коль скрыт Пелид в девичьем дворце Ликомеда, сам он выдаст себя, и эти наши дары, как раз и приведут его в Трою на битвы. Скоро увидишь, как я его отыщу. Ты ж не забудь принести с корабля, когда время наступит, все, что куплено мной, включая девам дары, и к ним не забудь приложить еще щит тот прекрасный, что изукрашен картинами разными и позолотой. Это не все еще: ты приведи сюда с корабля также Агирта с полностью вооруженными помощниками, и пусть скрытно, чтоб не видел никто, он захватит свою трубу и флейту для тайного дела, которое и поможет Ахилла найти.
Так Итакиец, в разных хитростях искушенный, простодушному сказал Диомеду.
Когда, принятые Ликомедом радушно, на следующий день Диомед с Одиссеем дары на столах разложили и их выбирать дочерей царских призвали, владыка тишайший не возражал. Ликомед слишком был прост и наивен, ему не знакомо было греков коварство, дары их и хитрые планы сына Лаэрта.
Девы, как им велит женская их природа, тирсов изящных касаются, слушают звуки тимпанов и оплетают виски повязками в ярких каменьях, увидев же оружье, посчитали его родителю даром. Один лишь Ахилл, переодетый матерью в женскую одежду, увидев пред собой сияющий ярко щит, на котором битвы чеканены были, и дротик, весь покраснел, и желание сражаться на лице и, особенно, в глазах проявилась. Он глухо зарычал, задвигал глазами, и длинные кудри дыбом поднялись. Ни к чему уж заветы матери строгой и тайна любви к дочери Ликомеда