– Так давно не курил, что ли? – спросил Мыкола. – В доме курить неприлично.
– Знаю. – ответил Витаутас. – Потому и курю в печку, чтобы весь дым туда уходил, а не в дом. А то, что давно не курил, это факт. Табак нынче очень тяжело раздобыть. Вот, как раз в деревне раздобыл. – он сделал ещё одну затяжку и закашлялся. – Эх, поганый табак. В него будто золы подмешали.
– Сочувствую. – сказала Ирина.
Смотря на Витаутаса, она резко захотела узнать и о его жизни. Внешне какой-то нервный, он, казалось, видел в жизни больше, чем многие. Сидя за столом, он вечно ёрзал и глазами бегал. А теперь выясняется, что он долгое время не мог позволить себе такую простую вещь, как сигареты.
Докурив и бросив окурок в огонь, Витаутас снова сел за стол. Ирина стала думать, как завязать разговор и при этом сделать все тактично, но Витаутас опередил её.
– Эх, вот везет вам обоим. – сказал он и прокашлялся. – У вас есть люди, которые вас любят и которых вы любите. А у меня с тех пор, как я потерял семью, никого не было. – с этими словами он вынул из кармана ранее взятую из куртки флягу, от которой несся стойкий запах спирта.
– Как потерял? Всю семью? – спросил Мыкола. Ирина хотела было пристыдить украинца за столь нетактичный вопрос, но Витаутас продолжил:
– Да, друзья. Были у меня отец, мать, старший брат и младшая сестренка. Жили мы тогда в небольшом домике на окраине города, считай, уже в сельской местности. Было тихо, спокойно. Отец был человек умнейший. Он и в науках разбирался, и мастерить любил. Всему меня учил. И пить тоже. – литовец глухо усмехнулся. – Брат мой был той ещё занозой: вечно хулиганил, меня пытался завлечь. Непутевый был парень, зато веселый. Матушка была самой нежной женщиной, которую я когда-либо знал. От одного взгляда в ее любящие глаза накатывали слёзы счастья – счастья того, что я ее сын. Она всегда меня холила и лелеяла, наставляла быть хорошим человеком и поступать с другими так, как я хочу, чтобы поступали со мной. Матушка была дочкой ксендза, а потому Священное Писание знала наизусть. Сестренка же… – Витаутас тяжело вздохнул. – Она была девочкой славной. Милая, смешливая, играть любила. С ней никогда не было скучно…
Витаутас потёр запотевшее лицо и посмотрел в сторону, в его глазах блеснули слезинки.
– Увезли их. – продолжил он. – Гады поганые. Не пожалели ни мать, ни дочь, ни отца, ни брата. Я чудом остался. Отобрали у меня все, что было. Всех любимых людей. Потому я с тех пор и не смог впустить в свою жизнь кого-то еще…
Витаутас прикрыл лицо ладонью и тихо заплакал. Ирина, пусть и сама хотела узнать о жизни парня, пожалела об этом своем исполнившемся желании и, подсев к нему, начала поглаживать его по плечу. Мыкола тоже подошёл и похлопал его по другому плечу.
– Ну, тише,