– Ладно, – сказал великодушный Крыс, – отдохни. В любом случае тьма уже почти кромешная, а чуть позже выйдет луна, и станет чуточку светлей.
Таким образом, Крот зарылся в сухие листья, вытянулся во весь рост и в конце концов заснул, пусть и тревожным, прерывистым сном; Крыс между тем тоже как мог укрылся листьями, чтобы согреться, но лежал, не смыкая глаз, с пистолетом наготове.
Когда Крот наконец проснулся, отдохнувший и снова бодрый, Крыс сказал:
– Так, теперь я выгляну наружу, посмотрю, все ли там спокойно, а потом нам и впрямь пора возвращаться.
Он подошел к выходу из их убежища и высунул голову. Крот услышал, как он бормочет себе под нос:
– Ба! Вот так-так! Вот, значит, что тут происходит!
– Что там происходит, Крысик? – спросил Крот.
– Снег происходит, – ответил Крыс. – Вернее, нисходит. А еще точнее – просто идет сильный снег.
Крот подошел и, скрючившись, протиснул голову в дыру рядом с ним. Лес, так напугавший его накануне, приобрел совершенно иной вид. Дупла, ямы, лужи, рытвины и прочие черные кошмары путника исчезали на глазах, покрываясь феерически сверкающим ковром, который выглядел таким воздушно-нежным, что кощунством казалось грубо попрать его ногой. Воздух был полон тонкой белой пыльцы, которая ласково щекотала щеки, касаясь их, а черные стволы деревьев вырисовывались на белом фоне, как будто подсвеченные снизу.
– Так-так, против этого мы бессильны, – поразмыслив, сказал Крыс. – Так что все равно нужно идти – придется рискнуть, полагаю. Хуже всего то, что я точно не знаю, где мы находимся. Под снегом все выглядит совершенно по-другому.
Все и впрямь изменилось. Крот никогда бы не сказал, что это тот же самый лес. Тем не менее они отважно двинулись вперед, взяв курс, который казался наиболее обнадеживающим. Тесно прижавшись друг к другу, они с несокрушимой бодростью притворялись, будто хорошо, как старого друга, знают каждое дерево на своем пути и видят все ямы, канавы, провалы и тропинки со всеми их изгибами, несмотря на однообразие белого покрова и черных деревьев, не желавших обнаруживать никаких различий между собой.
Час или два спустя – они уже потеряли счет времени – подавленные, утомленные и безнадежно растерянные, они сели на поваленное дерево, чтобы перевести дух и поразмыслить, что делать дальше. От усталости и ушибов у них все болело: они не раз падали в какие-то ямы и вымокли насквозь; снег становился таким глубоким, что они с трудом пробирались через него на своих коротких лапках, а деревья росли все гуще и выглядели все более одинаковыми. Казалось, что у этого леса нет ни конца, ни начала, что ни одно место в нем ничем не отличается от другого, а самое страшное – что из него нет выхода.
– Мы не можем здесь долго рассиживаться, – сказал Крыс. – Нужно сделать еще один рывок. Ну или хоть что-нибудь сделать. Такой холод – не шутки, а снег скоро станет таким глубоким, что мы не сможем через него идти. – Он огляделся