Параллельно, конечно же, в стране развивались иные субкультурки, которые часто пересекались на футбольной теме. Немалое количество волосатых и первых металлюг присутствовало на трибунах стадиона. Панков было мало, но встречались и такие. Позже, где-то в 84-м году, приток урелов в фанатские массы подвинул всех этих неформалов. Да и концертные события в городах вместе с проникновением хеви-металла на российские просторы понеслись с немыслимой частотой. Совмещать фанатство и тусовки другого характера было сложно, но кому-то все же удавалось. Я с товарищами всегда на выездах интересовался субкультурами в разных городах. Делать это было несложно, потому как волосатые люди в джинсе и немыслимых свитерах были легко выпасаемы местной общественностью, и «голубиной почтой» оповещался местный андеграунд.
Как-то в городе Пскове, где мы были проездом, случилось нечто подобное. Тогда, в преддверии матча, мы побродили по городу, где народ развлекался очередной первомайской демонстрацией. Только присели на лавочку – сразу к нам подгребает какой-то дядечка и спрашивает, не к Сереже ли мы приехали. Мы сильно удивились, ответив, что в общем-то нет, и только через несколько лет узнали, что в городе был достаточно известный волосатый Юфо. И человек, который нас спрашивал, искренне хотел помочь нам. Я потом его встретил уже в Питере, когда люди полунеформального вида подошли ко мне на вокзале и спросили, знаю ли я что-нибудь про «Сайгон». На что я им ответил, что, мол, собственно, я не хиппи, а фанат, чем очень сильно их удивил. Они-то меня сами и привели в пресловутый «Сайгон».
Случаев таких было много, и неформальные отношения были самонастраиваемой арт-коммуникацией, которую поддерживало местное население. В Прибалтике это в основном были хиппарюги, на севере страны – металлисты и волосатые, на Украине – какие-то вовсе деклассированные элементы, рядившиеся непонятно во что и слушавшие все подряд. Но так или иначе, хипповская система, сложившаяся в семидесятые на базе увлечения музыкой и искусством, к этому моменту пребывала в стадии стагнации. Вполне возможно, что из-за нового поколения, которое больше интересовалось наркотиками и бездельем, чем творчеством, возможно, из-за заигрывания с полудиссидентствующими маргиналами или какими-нибудь религиозными общинами, которые так же пребывали в полулегальном состоянии. Все, кто что-то искал для души и кругозора, видимо, уже нашли свое, перебунтовались и остановились в своем развитии, обрастая молодежной паствой. И все это начинало