Старик накинул рубашку, заправил в штаны и застегнул ремень. Он нахлобучил на голову кепи, бывшую некогда белой и подошел к постели внука.
– Вставай, говорю. Сегодня я вернусь поздно, а у тебя будет несколько интересных дел. Ты ведь поможешь мне? Наших ребят нужно хорошенько почистить перед работой. Потом сытно накормить…
Мальчишка вдруг скинул с головы простыню и с надеждой посмотрел на деда. В глазах вспыхнула небывалая радость. Леность, одолевавшая совсем недавно, сгинула прочь. Он вскочил на ноги и побежал к раковине. На ходу он прихватил со стула полосатую рубашку и набросил на тело.
– Здорово! – крикнул он. – Я иду с тобой. Сегодня я буду тебе помогать. Как мне нравится, когда ты берешь меня…
– Нет, – оборвал старик и улыбнулся. Его кустистые седые усы растянулись на лице. – Ты не понял, малыш. Ты почисти и накорми, а работать я пойду один. Но свое дело ты должен сделать сам. А потом в школу.
Мальчик убрал руки от крана и обернулся. Он серьезно посмотрел на деда и сказал:
– Вот так всегда. Мне достается скукотища, а тебе самое интересное.
– Но ты еще маловат для интересной работы, – продолжал улыбаться дед.
– А я не хочу быть маленьким, – упорствовал Кристос. – Я хочу быть взрослым. Я уже могу.
– Можешь, можешь. Я же не спорю. Но пока ты учишься – ты лишь ученик. Я твой учитель. Поверь мне – то, что ты познаешь в учении хоть и сложно, хоть и скучно, но очень пригодится тебе в настоящем деле. Верь мне, Кристос, следующим летом ты сам будешь водить мулов.
Глаза мальчика, до этого замутненные обидой и непониманием, снова вспыхнули, и он с надеждой посмотрел на дедушку. В этом взгляде старик невольно узрел что-то, что уже когда-то видел. Такой же яркий и честный взгляд. Такое же искреннее детское самопожертвование.
«Мальчишка весь в отца. Как жаль, что он этого не видит».
Откинув мимолетную грусть, Андреас присел на потертый табурет и сказал:
– Умойся и одевайся. Я подожду улице. Совсем необязательно нам с тобой ссориться погожим летним утром. Сейчас я раскрою ставни, распахну окно, и дом наполнится солнцем и воздухом. Потом мы с тобой пойдем к стойлам. Надо торопиться, пока туристы не проснулись, и пока стадо Хэйдеса не обгадило всю дорожку.
Кристос засмеялся, вспомнив про скользящих на навозе мулов и ругань испуганных туристов, едущих верхом.
Старик встал, подтянул штаны, застегнул ремень, посильнее нахлобучил кепи, толкнул дверь. Та открылась с низким протяжным скрипом, отдаленно напоминающим звучание губной гармошки. Он распахнул ставни снаружи и закрепил их на стенах, открыл фрамугу. Затем повернулся и посмотрел вдаль. Настолько, насколько позволяло его зрение. Очков он не носил, никогда не приходилось, но в последнее время что-то и его глаза стали подводить. Так же, как и других, подобных ему, стариков.