В середине этого писка и визга Наташа услышала голос Прасковьи:
– Наташа! Ты зерно разобрала?
– Ой, – спохватилась Наташа, – забыла!
Она подбежала к Прасковье с виноватым видом. Та неодобрительно посмотрела на нее, покачала головой… И к той кучке крупы, что лежала на столе добавила ещё такую же.
– Ой, что же вы делаете! – испугалась Наташа, – Я же никогда не справлюсь с такой горой!
– А это как в жизни, Натальюшка, – вздохнула Прасковья. – Пока ты не решаешь насущный вопрос, жизнь не ждет, а подкидывает новые и новые. Тебе было бы намного легче сделать все еще час назад, но ты отвлеклась, и вот – твоя работа удвоилась.
– Ох, – сказала Наташа, – мне это напоминает день зарплаты: когда она приходит, я не радуюсь, а тревожусь, потому что вся зарплата уходит на долги, которые у меня в прошлом месяце накопились. И вот у меня деньги, но я не спокойна, потому что проблем-то в два раза больше, как и этой крупы…
Прасковья развела руками:
– Ну, и кто виноват?
Озадаченная Наташа села, начала разбирать огромную гору крупы, а в ее голове постепенно формулировалась мысль: не подставлять себя, не усложнять себе жизнь, радоваться деньгам и тому, что они есть сейчас. И решать, как их потратить сейчас.
За этими размышлениями пролетело время. Огромная и страшная, как ей казалось раньше, куча крупы разделилась в три стороны чистенькими горками риса, гороха, гречки. И уже чистое зерно Наташа ссыпала в три разных горшка.
Она мимолётно глянула на руку и, вздрогнув, замерла: на кольце появился третий камень, похожий на аккуратный носик у пока толком еще не сложившегося лица.
– Ага, вот и третий огонек появился, деточка! А значит он вот что: не ставить на себя ловушек, радоваться деньгам, а не закрывать ими долги!
– Наташа! – позвала ее Прасковья. – Просьба к тебе будет. Человек один в деревню приедет, у нас с ним встреча важная должна быть, недалеко от поместья. Место там одно есть – заброшенная беседка. Нельзя нам с дочкой на людях показываться, пока все так неспокойно, мало ли, как люди горе выместить захотят. Считают, я ведьма, Глафира – моя дочь, думают, тоже ведьма. В такое время завсегда виноватого ищут, а когда люди таким, как мы, боль свою прощали? Глупо рисковать, показываться. Греха не оберешься. Сходи ты, тебя не знает никто.
– Схожу, конечно. А что за человек такой?
– Денежный человек, Авраам зовут. Он много лет назад приехал в Петербург из Европы. Был он там ростовщиком, и в России остался верен своему призванию. В делах денежных нет ему равных: какие только сделки он не проворачивал – легенды ходили. Говорят, не угодил кому-то из парижской знати, так пришлось ему бежать срочно,