***
– Я могу зайти? – Бондарева приоткрыла дверь.
Госпожа-менталистка, без сомнений знала, что на кухне Артемиды уже нет, и вопрос Наташи был адресован мне. Странно вообще-то: чего она у меня вдруг спрашивает позволения?
– Наташ, первый опыт с кофе вышел неудачным. Давай, теперь ты посуетись у плиты, – я демонстративно поднял с плиты кастрюльку с темными, подгоревшими потеками. – Может и завтрак сделаешь? Я понимаю, не дворянки это дело, но мы тут все виконты, баронессы и прочие графья.
– Вы, Александр Петрович, неправильного обо мне мнения. Я готовить умею и люблю, – она открыла холодильный шкафчик. – Могу предложить на завтрак яичницу. Или омлет. Ах, вот здесь еще что: кусочек засохшего сыра. Значит, омлет с тертым сыром. Такое устроит его сиятельство?
– Отлично, приступайте, ваша милость, – я присел на табурет и принялся выкладывать из очень тяжелого пакета все те прелести, которые мы отняли у Сладкого Хариса. – Не терпится спросить, Наталья Петровна, вам удалось заглянуть в меня достаточно глубоко? Заглянуть, туда, куда вы так старательно пытались влезть много раз.
– Мне готовить завтрак или отвечать? – она повернулась, держа в левой руке картонную коробку с яйцами.
– Разве это сложно совмещать? Хотя бы главное скажи: чудовище я или нет? И на самом ли деле я люблю Ольгу? Ведь сама понимаешь, в ментале нельзя сфальшивить, – я разложил на столе эйхосы – их было три, достал блокнот с записями и два запечатанных сургучом конверта. Оружие доставать не стал – с ним пусть разбирается Элиз и Бабский.
– Если я буду говорить, то не смогу готовить завтрак. Но хорошо, – она подошла к краю стола, поставила на него картонную коробку с надписью «Teddy Farm Products» и сказала: – Ты – не чудовище. Ты – демон. Не знаю даже, лучше это или хуже. В самом деле демон! Ты – не человек, Саш! Я думала, Элизабет так называет тебя в шутку. Теперь знаю, что нет. И сама она, наверное, тоже не человек, после того, что твоя любовница сделала вчера, у меня до сих пор холодок на сердце, хотя я за свою не столь длинную жизнь успела увидеть немало смертей и редкой жути. Вчера я промолчала, но мне хотелось орать. Сначала на весь клуб господина Флетчера. Потом на всю улицу. Люди не бывают такими как ты и она! Но ней я говорить не хочу. А вот о тебе очень даже интересно. Откуда в тебе это все? Ольга… Бедная Ольга! Она тебя не боится? Или она всего этого не понимает?
– Послушай, дорогая, дай ручку! – я потянулся к ее ладони.
– Нет! – она отдернула ее.
– Наташ, ты же менталист, черт возьми! – я улыбнулся ей самой доброй своей улыбкой.
– А, давай без чертей? – она улыбнулась в ответ, как-то очень ехидненько.
– Так вот, ты – менталист. Очень хороший менталист. И поэтому должна хорошо понимать, что если так строго разграничивать, то ты тоже не человек. Или, скажем, не совсем человек. Впрочем, как и Бабский. И