Я замолчал, намеренно испытывая терпение богини. Она была такой милой сначала в своей серьезности, а теперь в легкой растерянности. Глядя на ее чистое, истинно божественное лицо, я сделал глоток кофе. Мне было сладко. Сладко от ее близости, от созерцания ее красоты.
– Астерий, ты издеваешься? – не выдержала Охотница. – Ты же знаешь, я не могу задерживаться здесь долго! Выкладывай скорее! Хочешь мою стрелу между ребер?
– Арти, но я – эгоист. Мне приятно, когда ты рядом, – я наблюдал, как она тоже глотнула кофе и скривила губы. – Мне приятно за тобой наблюдать. Даже когда ты сердишься и когда тебе что-то не нравится.
– Горькое! Говори, Астерий! – Охотница начала сердится всерьез.
– Хорошо. Но это можно произнести только на ушко. Слишком велика важность, – отставив чашку, я подошел к ней, обнял и почти касаясь мочки ее уха в серебристых волосах, прошептал: – Когда я давал Гере обещание, то пустился на одну хитрость. Поцелуй меня, и я скажу дальше…
Она это сделала. Торопливо, небрежно. Но и на том спасибо. И я продолжил:
– Так вот, когда я давал обещание, то немного запутал ее словами и сказал так: «добуду для тебя одну вещицу из Хранилища Знаний, при условии, что вещица будет именно там». Понимаешь? Я не сказал, что принесу именно ту вещь, которая ей нужна, но оставил за собой право принести «одну вещицу» оттуда, то есть любую вещь из древнего Хранилища, которую сочту нужным.
– Астерий! – Охотница сдавила меня так, что я подумал, не пришел ли мой последний миг в этом теле.
И тут же мы слились в поцелуе.
– Давай я тебя дерну? Арти, ну давай, прямо здесь на столе! – я оторвал ее от пола и усадил на стол и рывком задрал юбку, оголяя божественные бедра – уж я-то знал, как волшебен их плен.
– Нет! Астерий! Нет! Не смей здесь! – она все-таки вырвалась. – Все, я не могу больше у тебя находиться! Поспешу к Афине, обрадую ее!
– Раз так спешишь, можно тогда я дерну Афину. Можно? – спросил я, все-таки отпуская ее.
– Хорошо, – сказала она, отступая от стола и тут же одумалась: – Нет! Ах ты хитрец! Не смей так со мной!
– Ты уже разрешила, Арти! Ты же сказала «хорошо»! Будь верна своему слову! – рассмеялся я.
– Не смей из меня делать дуру! – она раскраснелась.
– Дорогая,