Я вела себя достаточно отстраненно. Эти вопросы погружали меня в фантазии, которые рисовали самое плохое, поэтому я просто говорила, что пока ничего не знаю, пересказывала информацию, которую читала в интернете, – это лечится, все в порядке, пытаясь успокоить в первую очередь себя.
У меня не было желания есть в этом… заведении, но Олесю я уговорила. Я поставила неразобранные сумки в шкаф, переоделась в домашнюю одежду, переодела Олесю и занялась своими делами – даже тогда я продолжала работать удаленно. На тот момент было уже восемь лет, как я работала в строительных фирмах снабженцем. За этот срок я научилась работать в офисе, из дома, из отпуска, а теперь решила не останавливаться и продолжать работать из больницы. Мне нужен был ноутбук, телефон, интернет и несколько часов в день, как в известных рекламных роликах о фрилансе. Преимущественно моя работа состояла из ведения переговоров, переписок с поставщиками строительных материалов. Далее мы обменивались необходимыми бумагами – договорами, счетами, доверенностями. И я следила за тем, чтобы материал поступил в срок на стройку. Звучит сложно, но за много лет практики для меня все это было почти на автомате. Не без внештатных ситуаций, но к ним уже выработался стойкий иммунитет.
К нам зашла врач, Оксана Петровна. Она молча осмотрела Олесю и собралась уходить, не сказав ничего о результатах анализов и УЗИ. Складывалось такое впечатление, что подобные вопросы врачи считают каким-то жестом недоверия, что ли.
Я спросила про онкомаркеры, и ответ был таким:
– Все высокие.
– Какие? – уточнила я.
– Какая вам разница, вы все равно не поймете.
Я так растерялась, что даже не смогла возразить. Я и правда не очень тогда понимала, что такое онкомаркеры и что каждый из них значит. Просто хотела узнать результаты, запомнить и воспользоваться позже поисковиком.
Потом я спросила про УЗИ. Мне было сказано, что по УЗИ поражена только правая доля. Это было хорошим знаком. Но надо было дождаться МСКТ, чтобы подтвердить это и узнать про остальные органы.
Мы привыкли к частным клиникам, где все объясняется в доступной форме, вся информация прозрачна, а заключения выдаются на руки. А еще по фильмам я знала, что врачи-онкологи очень деликатны и охотно идут на контакт. Даже на приеме в частной клинике разговор Оксаны Петровны со мной был другим. В стенах же государственной больницы казалось, будто это совсем другая Оксана Петровна, строгая и холодная.
Я знала, что онкомаркеры – это какие-то цифры в анализе крови, которые указывают на происхождение и локацию злокачественной опухоли. На деле же все обстоит не совсем