Ничего страшного. Сказать «да» несправедливому. Мария Долганова

тебе расскажу по дороге, – сказала я. И начала уже тянуть Олесю к выходу.

      Осмотр был окончен, ничего необычного замечено не было. Все симптомы – остаточные явления пневмонии, которая по щелчку не проходит.

      По пути я рассказала К. про наш новый диагноз, потому что после получения заключения от диагностического центра – герминогенно-клеточная опухоль – изучила все возможные ее варианты.

      Опухоль желточного мешка, сокращенно ОЖМ, действительно не была худшим вариантом из возможных. Да, это все та же врожденная злокачественная опухоль, но Олесин относительно низкий онкомаркер для ОЖМ был более благоприятным показателем, нежели для гепатобластомы. Особенность лечения заключалась в том, что количество блоков химии должно быть четным, с визуальным контролем после каждых пройденных двух блоков, а это значило, что наше лечение могло закончиться пораньше, чем планировалось. Но могло затянуться и подольше.

      31 декабря. Я, Олеся, мама, ее супруг и мой сводный брат заканчивали последние приготовления к праздничному столу. Все были в удобной домашней одежде, и тут раздался стук в дверь. На пороге стоял К., и он, в отличие от остальных, оказался нарядно одетым. Я не ожидала его увидеть, была уверена, что он отметит праздник с детьми от первого брака или с мамой, – мы не обсуждали совместное застолье.

      – Ты хочешь сказать, что всем нужно теперь принарядиться к столу, чтоб ты не выделялся? – с улыбкой спросила я, открывая дверь.

      – Ну видимо, да! – посмеялся К.

      Мы послушно сменили наряды на более праздничные и сели отмечать. Праздник прошел без алкоголя, с интересными беседами. Все чувствовали себя расслабленно, хотя К. не был близко знаком с нашей семьей. Мне было приятно его присутствие и решение отметить праздник с нами. После я отправила ему сообщение с благодарностью.

      Олеся уже заснула, когда мы решили обсудить, что будем делать дальше с лечением, где его продолжать. И постановили, что останемся в нашей Больнице №1. Лечение везде одинаковое, а Главная Больница – все равно непосредственный участник процесса, последнее слово о плане лечения за ней. К тому же в нашей больнице пациентов немного, что снижает риск простой человеческой ошибки. Медсестры имеют возможность не второпях, а более внимательно подходить к наведению растворов, смене систем и периферических катетеров на новые. Врачи знают всех поименно, не только пациентов, но и родителей, и чувствуешь себя не просто материалом