Все, что я получаю в ответ, – лишь легкий кивок.
– Ты будешь регулярно слать мне текстовые отчеты. Я ухожу рано утром, но стараюсь возвращаться домой тоже достаточно рано, чтобы проводить с ним время по вечерам. Я сделаю все возможное, чтобы у тебя бывали выходные. Я понимаю, что ты молодая и, вероятно, хотела бы поддерживать какую-то социальную жизнь.
С усмешкой я пожимаю плечами. Я начала работать барменом, когда мне исполнилось восемнадцать. Семь лет спустя у меня практически отпала тяга к гулянкам и веселью.
Взвесьте мне на тысячу пьяный бранч с подругой и еще, пожалуйста, одну грязную книжку в постель к восьми часам вечера.
– Да не особо.
Кейд оглядывает задний двор. Из-за большой ивы доносится смех.
– Ладно.
Я выпрямляюсь:
– Ладно?
Он единожды кивает, подтверждая.
– Как насчет: «Уилла, не могла бы ты помочь мне этим летом, я буду тебе очень благодарен?»
Он закатывает глаза, словно я вконец его достала. Уверена, так оно и есть. Возможно, я даже немного специально подливаю масло в огонь. Мне нравится смотреть, как напрягаются его скулы, как адамово яблоко двигается под этой загорелой кожей.
Мне нравится даже то, что в его темных волосах мелькают серебристые пряди.
Парни постарше. Они всегда меня возбуждали.
Кейд, с его грубым, шершавым голосом и, кажется, синдромом стервозного лица, наконец бросает взгляд в мою сторону.
– Я был бы признателен тебе за помощь этим летом, Уилла. Но…
Я поднимаю руку:
– Никаких «но». Это было очень вежливо. Отличная работа. Я вернусь завтра и тогда смогу приступить. Насколько я понимаю, тебе был нужен кто-то чем скорее, тем лучше, верно? – Я тороплюсь встать, понимая, что мне не стоит злоупотреблять здешним гостеприимством или допускать, чтобы он начал выдвигать требования.
Я уже с точностью могу сказать, что он именно такой человек. Требовательный. Конкретный. Четко знает, чего хочет, и ждет, что ты дашь ему это.
– Да, – выпаливает он, критически изучая мое тело.
Я ободряюще показываю ему палец вверх, не имея представления, как с ним взаимодействовать. Впрочем, это не имеет значения, поскольку бо́льшую часть времени я все равно буду проводить с его сыном.
– Тогда до завтра. Я возьму у Саммер твой номер и сообщу тебе, где я. – Я поворачиваюсь, чтобы уйти, мысленно перебирая все, что мне нужно подготовить. Для некоторых людей сорваться вот так, в одночасье, – огромный стресс. Им нужны списки и планы.
Но не мне. Я всегда действую по наитию. Не имея представления, куда я иду, а просто… иду, куда идется. Так жизнь интереснее. Работа, мужчины, всякая материальная мишура – все это для меня пока что слишком непостоянно.
Папа говорит, что я неугомонная. Мама говорит, что я просто еще не нашла то место, где мне захотелось бы угомониться. Думаю, она права. К тому же то, как на меня давит необходимость добиться успеха,