Роман Амира Гаджи «Тайные свидетели Азизы», состоящий из двух книг, относится к жанру метафизической реальности. Он написан живым, доступным языком и рассчитан на людей, умеющих вдумчиво читать. Автор справедливо назвал свой роман экспериментальным.
«Уверен, что это редчайшее по жанру сочинение Амира Гаджи – лучшая, главное, разнообразно жизнеподобная, содержательная, крайне занимательно развёрнутая иллюстрация истории России, похожая на огромный, в рамках времени, пазл». Такую оценку роману дал известный русский поэт и писатель Юз Алешковский. И с ним нельзя не согласиться.
Роман написан в свободной манере, без соблюдения общепринятых в литературе композиционных канонов. Нередко сюжеты обрываются на полуслове, чтобы объяснить читателю какой-то эпизод истории или упомянутого вскользь персонажа. И чуть позже необходимость таких отступлений становится понятной и оправданной. Текст обогащён несчётным количеством всевозможных фактов и познавательных деталей, делающих роман плотным, без лишнего многословия. Глубоко понимая существующую реальность и наделив своих героев интеллектуальным аристократизмом, автор их устами легко и без менторства рассуждает о роли Русского мира в мировой истории, а также других важных вопросах нашей жизни. Для этого он в полной мере использует арсенал филологических приёмов. Свежо и деликатно выписаны эротические сцены. Картины смерти героев показаны в деталях настолько ярко, что порой возникает мысль: «Так описать смерть может только тот, кто имеет собственный опыт умирания». А так изящно раскрыть архетип волка в «крови кочевника» может только кочевник либо волк. Особенно интересно в романе выписаны мистические сцены. Основа мистицизма – это желание знать, и Амир Гаджи художественными средствами удовлетворяет естественную тягу человека к знаниям.
Текст романа неоднозначен. В нём много скрытого смысла и нет ничего случайного, начиная от выбора творческого псевдонима автора (это зашифрованное предложение) и заканчивая выбором цвета обложки книги. Под таким цветом выходили книги французского философа Рене Генона. Важно отметить, что практически все события и персонажи романа узнаваемы и существовали в реальности. Сверхзадача произведения – дать каждому читателю индивидуальный ключ к пониманию закономерности потока событий его собственной жизни.
Мэтр русской словесности и классик литературного постмодернизма Саша Соколов, прочтя роман Амира Гаджи, задаёт вопрос: «И не стоит ли здесь отметить, что “Свидетели Азизы” – вещь удивительно многоплановая и полифоничная? Не говоря о том, а вернее, как раз говоря, утверждая, что это роман познания, понимания сути вещей и событий, роман многоведения, многоумения, причём такой, который, начав читать, хочется читать безотлагательно, а закончив, неймётся перечитать; редкий случай, не правда ли?»
Амир Гаджи – несомненно, одарённый и эрудированный человек, имеющий все шансы занять достойное место в современной российской литературе эпохи постмодернизма.
Галина Березина,
писатель, литературный критик, первый заместитель председателя правления Интернационального Союза писателей (опубликовано в журнале «Российский колокол» № 3–4, 2020 г.)
Дальневосточное путешествие
Ранним утром Арсен отвёз Адель и Аль-Бари в Алма-Ату, где посадил на поезд, следующий до города Семипалатинск. Поезд пойдёт по построенной два года назад Туркестано-Сибирской железной дороге, или, как её называют, Турксибу. Задуманное местной думой города Форт Верный (старое название Алма-Аты) строительство железной дороги между селениями Центральной Азии и Сибири было официально предложено царскому правительству России ещё тридцать четыре года назад и только при советской власти стало реальностью. Турксиб был самой грандиозной стройкой первой пятилетки СССР. Дорога длиною 2375 километров помимо огромных денег потребовала от пятидесяти тысяч участников полной мобилизации интеллектуальных, творческих и эмоциональных ресурсов. В своё время Адель задумала это путешествие для того, чтобы сын увидел Россию, осознал её масштаб и культурное разнообразие народов. Аль-Бари впервые в своей жизни выехал за пределы Семиречья. Поэтому двое суток пути до Семипалатинска он практически не отходил от окна вагона, впитывая животворящие вибрации, которыми был пропитан каждый километр Турксиба, созданного строителями-энтузиастами.
В первые минуты по прибытии грязный и неуютный Семипалатинск вызвал у Адель неприятные ощущения. Кроме того, многочисленные минареты татарских мечетей, возвышающиеся на фоне одноэтажно-деревянных строений, с её точки зрения, выглядели неуместным вызовом для православной части горожан. Тем более что церквей было только две; из них одна – на кладбище. Население города было многонационально, однако на улицах чаще всего встречались люди азиатской внешности, и, как показалось Адель, они проявляли к приезжим лишь провинциальный интерес – и никакой агрессии. Для неё было важно знать мнение сына о чём-либо вновь увиденном. Большое впечатление на Аль-Бари произвёл Иртыш.
– Мама, мама! Смотри, какая река! – Ребёнок впервые наблюдал такой большой и полноводный поток.
– Это