– Я где-то читала, что без стрелы купидона в нашем сердце жизнь пуста.
– Вот и я о том же, что нестерпимо вечно выносить утраты.
– А как же волк?
– Серый-то? Так он сам ко мне давно прибился, уже лет пять. Помню, в декабре пришёл перед зимним новолетьем, вот с тех пор мы живём вместе. Он заменил мне близких, но его, так сказать, собачья верность искупает все его провинности.
Твердовский осмотрелся по сторонам, замер, глядя на перепачканную воском бронзовую люстру, и продолжил, словно привычно изъяснялся сам с собою:
– Ничего теперь мне не хочется, осмотрюсь по сторонам, а вокруг меня всё пустое и никчёмное. Думаю, что нет во мне любви, оттого и рушатся мои песочные замки, и душа от меня убежала потому, что я оказался недостоин её высоких позывов.
– Но, живя без срока, под силу много доброго сделать для людей.
– Силился не раз, но всё валилось из рук. Глупо прожить долгую жизнь и остаться совсем одному. Поэтому все последние годы я часто посещаю старое кладбище; в основном по вечерам, когда там уже нет никого, навещаю могилки родных и близких, знакомых, друзей детства, учителей и соседей. Даже частенько мне доводилось заночевать в склепе: как домой пойдёшь в полной темноте? Так и без глаз останешься из-за острых сучков. Видать, оттого те обыватели, кто приходил рано или в сумерки на погост, замечали меня бродящим меж крестов в чёрном кафтане. В память о давних временах достал из сундука свой старый парик и шляпу и теперь сам слоняюсь по погосту, как тот проклятый Тёмный гость. Вот так, видно, горожане со страху и прозвали меня Чёрным барином. А что, на погосте тоже есть жизнь, знаете ли. Птицы поют и всякое разнотравье.
– Позвольте поинтересоваться, милостивый государь: а откуда взялись разговоры, что вы преследуете людей и даже пьёте человечью кровь?
– И смех и грех: да, бывало, изредка я несколько раз сильно пугал задержавшихся дотемна на кладбище посетителей или случайных прохожих, но как-то более из-за глупого озорства и скуки, да чтобы слишком не шумели на погосте. Бывалоча ради смеха входил в роль упыря, но ничьей крови не пил и в будущем не намереваюсь. Вот как-то раз ночевал в родительском склепе, а на кладбище, как назло, затесались пьяные мастеровые и давай во всю глотку песни орать – понимаете, никакого покоя нет, даже там, в укромном месте. Ну, я, каюсь, и не стерпел, при свете луны вылез из усыпальницы, как из-под земли, хотел лишь только пристыдить пьяниц… Ну а их при виде ночного гостя как ветром сдуло. Жить бессрочно, оказывается, весьма скучно, вот я и дурачился. В детстве каждое новое утро кажется особенным и ещё не виданным, а в старости год от года не отличаешь. Так-то, милая барышня.
Купава вспомнила про свои дела и поняла, что надо со всех ног спешить в город.
– Я, пожалуй, с вашего позволения пойду, милостивый государь, а то тётя меня, наверно, уже давно ищет.
– Как