Йен поднял руку к лицу и потер глаза. Боже правый. Того надзирателя убила Мэри, но его кровь запятнала и руки Евы тоже. Невозможно представить, что им пришлось пережить в борьбе за свободу.
Надзиратель заслужил такую жестокую смерть. Йен ни секунду не сомневался в этом. Но убийство не могло не оставить отпечаток на измученной горем душе Евы.
За последние пять лет Йен тоже убивал людей. Его руки также были в крови, и ничто не могло ее смыть. На глазах Йена происходили вещи, которые раньше он даже не мог себе вообразить. Конечно, не ему было судить Еву за убийство своего мучителя. Но как насчет присяжных? Суд мог повесить ее за это.
В голове мгновенно возникла картина, как ее маленькое тело болтается на толстой веревке, грубо завязанной на худенькой шее. Сейчас Ева весит так мало, что ей очень повезет, если агония продлится не дольше пяти минут. Хватит ли у него сил сделать так, как на его глазах делали другие со своими возлюбленными – повиснуть на ногах Евы, чтобы веревка скорей задушила ее?
Слава богу, Мэри выпрыгнула из кареты и тем самым взяла всю вину на себя. Ему же оставалось только надеяться на то, что миссис Палмер сказала правду и эта девушка слишком важна для нее, чтобы просто убить ее или отдать полиции.
У Йена перехватило дыхание. Он с трудом проглотил ком в горле и, чтобы как-то отделаться от страшных мыслей, взглянул на Еву. После всего пережитого она заснула, и потому Йен мог смотреть на нее сколько угодно. При виде впалых щек, синяков под глазами, бледной кожи и слегка приоткрытых пухлых губ у него сжалось сердце. Но даже сейчас Ева была для него той невероятно красивой девочкой, какой он впервые увидел ее. Неземным созданием шести лет от роду, которое прилетело к нему из какой-то волшебной страны, для которой мир простых смертных был слишком груб и некрасив. И хоть та девочка, которая украла сердца у него и Гамильтона, уже выросла, Ева и сейчас казалась ему самым родным человеком на земле.
Зачем Йен повел себя, как последний дурак? Почему не понял сразу, что расставание с ней вырвет его душу, оставив ему пустую оболочку тела? Да, после обещаний, данных умирающему лорду Кэри, ему казалось, что другого выхода у него нет. Но время показало, что, отказавшись от Евы, он совершил самую страшную ошибку в жизни. И теперь платил за нее.
Но самое ужасное, что Ева тоже расплачивалась за его ошибки. И Йену лишь оставалось мучиться угрызениями совести и думать о том, как исцелить женщину, которую он сам же и покалечил. И что делать с еще одним очень сильным чувством, которое требовало, чтобы он сейчас взял Еву на руки и, положив к себе на колени, спрятал от всего мира в своих сильных объятиях? Ему очень хотелось согреть ее, утешить, но после их разговора Йену казалось, что у него больше не было права обнимать ее.
Наверное, сейчас, во сне, Ева со своими короткими волосами и одеждой, чуть смахивавшей на ночную сорочку, должна была походить на ребенка. Но в ней не было ничего спокойного и невинного. Ее веки дергались, пухлые губы изогнулись. Время