– Почему так мало? А что, если я приду за человеком, умершим естественной смертью?
– Это не имеет значения, если ты раздобудешь то, что я скажу. Эти сокровища сами по себе являются источниками крови, они перетянут чашу весов. Сокровище вместо частицы тебя самой. Или ты предпочитаешь и дальше приносить мне кусочки угля и семена и лишаться пальцев на руках и ногах?
Снова эта улыбка. Как будто такая перспектива его устраивала.
Хелльвир нервно сглотнула и оглядела деревья. Страх вскарабкался по ее спине и уселся на плече, словно живое существо.
– Я не понимаю правил, – пробормотала она.
– Это не игра. Здесь, в этом царстве, нет правил. Только законы.
– Что за вещи я должна принести тебе?
– Ничего сложного. Предметы, которые такая, как ты, сможет найти без особого труда.
– Такая, как я?
– Человек, который видит вещи так, как видишь их ты.
– Я…
Хелльвир снова почувствовала головокружение и приложила ладонь ко лбу. Сделка со Смертью – ведь перед ней именно Смерть, кто же еще? Это казалось ей абсурдным. Но она точно знала, что он подразумевал под словами «такая, как ты». Такая, которая разговаривает с пламенем в очаге, с сороками, которая каждое утро, лежа в постели, слушает, как спорят за окном воробьи. Поэтому мать смотрела на нее так угрюмо и неприязненно еще до того, как Хелльвир воскресила ее. Она слышала перешептывания крестьян, замечала их косые взгляды. При встрече они старались не смотреть ей в лицо.
«Я могу просто отказаться приходить сюда снова», – подумала Хелльвир, но в глубине души знала, что вернется. Ее… тянуло сюда, как будто она была связана с этим миром некими узами. Она чувствовала это с того дня, как оживила мать. Чувствовала любопытство и почти неосознанное стремление ускользнуть из мира живых и вернуться сюда. Это было подобно безумному желанию остановиться на краю пропасти спиной к обрыву.
Хелльвир кивнула, сама не заметив этого. Медленно подошла к фонтану, опустилась на каменный бортик и поставила между собой и черным человеком банку с семенами.
– Что тебе принести из мира живых? – спросила она.
К ее удивлению, он сунул руку в карман и вытащил угольный карандаш и листок бумаги. Жестом велел ей отвернуться, и Хелльвир повиновалась, ничего не понимая. Почувствовала, как листок прижался к ее спине, почувствовала, как движется по бумаге карандаш. В глубине души она ожидала, что его рука пройдет сквозь ее тело, и именно поэтому осязаемость, реальность бумаги и карандаша показалась ей такой странной. Он убрал руку и протянул ей бумажку, держа ее двумя пальцами.
На бумаге каллиграфическим почерком была написана загадка.
– По-моему, ты сказал, что это не игра, – произнесла