Не со зла когда и материл,
Выворачивая так и эк, –
Так на том стою я, русский человек.
И они меня любили, мне казалось,
И с уверенностью этой так бы я и прожил,
Так и внукам завещал бы, не солгав на малость…
Как у всех счастливых, у меня бы тоже
Совесть – курослепой оставалась.
Совесть, совесть! Льстивый, лживый лекарь!
В чём не потакнёшь? Не заживишь – чего?
Право на другого человека! –
Кто даёт? Кто смеет брать его?!
…Ты иди вперёд, а я останусь сзади –
Боем управлять.
Стань на пост! – я утомился за день,
Надо мне поспать.
Поворочайся на службе безразувной –
Щей тебе навалят в котелок.
Я ж – умом тружусь, и потому разумно,
Что печенье с маслом получу в паёк.
Даже если труд твой стало бы мне жалко, –
Засмеют меня! – ведётся таково:
У себя в землянке ляжете вповалку,
Мне ж отдельно выстройте, на одного.
От осколков под накат блиндажный опустясь,
Сяду за стол, – трубку телефона теребя,
Исправлять разорванную связь
Я пошлю тебя.
Добрый я – спрошу тебя о доме,
Через слово выслушаю, пошучу – засмейся.
Напишу письмо, чтоб там, в райисполкоме
Не теснили нищую семью красноармейца.
Награжу тебя значками, и медальками, и даже
«Красною Звездой», –
Мне ж на грудь за руководство ляжет
«Знамя красное» и «Ленин» золотой.
У врага чему-чему,
Поучиться доброму едва ли, –
Переняли,
Что трудиться стыдно офицеру самому.
Что умел – и от того отвык.
К чемодану и к обеду моему
Приловчён послушливый денщик.
Сбегай! Принеси! Захарыч! Эй!
Вынь! Положь! Почисть! Неси назад!
Нет, не крикну: «Старый дуралей» –
И не вспомню: пятеро внучат…
…Вы проходите передо мной – и со стыдом и болью
Думаю о вас, мои солдаты!
Есть за что вам помянуть с любовью
Вашего комбата?
А ведь я в солдатской вашей коже
Голодно и драно тоже походил{78}, –
Но потом – училище – походка! – плечи! – ожил!
Всё забыл?
И теперь? казнюсь, казнюсь, пока меня
Не охватит первое круженье головы.
В лапах горя все мы мечемся покаянно,
А в довольстве все черствы.
Долго ль, коротко ль, спеши иль не спеши –
Добрались до места, развернулись.
Оглянулись –
Ни души…
Притянули справа связь огневики.
Ни у них пехоты, ни у нас пехоты,
Под ногами за версту в лесу трещат сучки.
Только где-то УРовцев[9] рассыпанная рота –
Днём спала, а ночью к пулемётам
Становилась к берегу реки.
Перед ними, там, где тени