– А вы… Вы сможете починить их для нас?
– Конечно. Это доставит мне огромное удовольствие. Они ещё послужат вам, если вы будете ухаживать за ними.
Туристы благодарили его, сжимали руку чуть дольше, чем требовалось, словно пытались передать нечто большее, чем простую признательность. И, пообещав вернуться завтра, тихо покинули мастерскую. Осман смотрел им вслед, всё ещё чувствуя теплоту их ладоней. Его сердце наполнилось и грустью, и радостью. Он знал, что каждая такая встреча – это не просто починка обуви, это передача памяти, способ сохранить живой дух города.
Дверь скрипнула, пропуская в мастерскую новый голос.
Внутрь вошёл Омер, антиквар, он шел не торопясь, но блюдца с изящными стаканчиками, наполненными густым тёмным чаем всё равно подрагивали в такт его шагов
– Опять твою обувь в музей унесли? – хмыкнул он, кивая в сторону, где только что стояли туристы.
Осман молча взял один из стаканов. Горячее стекло обожгло пальцы, и это было приятно – напоминание, что он ещё здесь, что всё ещё может чувствовать тепло. Антиквар опустился на стул, поставил свой чай на ближайшую полку, достал из кармана табак и начал медленно набивать трубку.
– Не знаю, Омер. У меня иногда ощущение, что мы сами – как старые двери этого музея. Скрипим, но держимся. Стоим, смотрим, помним, не понимаем.
– Разве плохо?
Осман усмехнулся, сделал глоток чая. Терпкого, горьковатого.
– У тебя, антиквара, вся жизнь – в памяти. А меня она догоняет только в такие моменты, когда туристы приходят с фотографиями моей молодости.
Омер усмехнулся в ответ.
– Вот и хорошо. Будем ждать, пока кто-то принесёт фотографию нас двоих.
– Дожить бы, – Осман сделал ещё один глоток чая.
Они замолчали, слушая звуки улицы за окном. Вдалеке слышался голос Айше, окликавшей покупателей, хлопнула дверь соседней лавки, сверху кто-то вытряхивал ковёр, а тени стали совсем короткими.
– Видел Юсуфа? – вдруг спросил Омер.
– Видел. Сидели у окна, пили кофе…
Омер кивнул, раскуривая трубку.
– Думаешь, надолго?
Осман пожал плечами.
– Не наше дело. Стамбул сам решает, кто с кем останется.
Омер рассмеялся:
– Ну да. Он же, как старый антикварный рынок. Продаёт ненужное, прячет ценное. И сам выбирает, кому что достанется.
Осман снова усмехнулся, снова сделал глоток чая.
– Поэтому мы с тобой всё ещё здесь.
Осман достал фотографию, которую оставили ему, и аккуратно поместил её в ящик своего стола рядом с другими бесценными реликвиями прошлого. Дерево скрипнуло, словно закрывая дверь в ещё одно воспоминание.
Глава 3. ЧУЖАК
Мурат
Громкая музыка ворвалась в квартал, разрывая сонный ритм дня. Громкие басы дробились о стены старых домов, отражались от мостовой, заставляя стёкла в