Осторожно уложив Камиллу на заднее сиденье, я встретился взглядом с Хасаном. Тот уже волок бесчувственное тело мужика к багажнику чёрного Range Rovera, в котором, как я знал, сидели четверо моих солдат, которые всегда следуют за мной как тени, охраняя и защищая. Хасан коротко кивнул мне, едва заметно склонив голову, молча давая понять, что обо всём позаботится.
Я ответил ему таким же сдержанным кивком, а затем обогнул машину, сел за руль, и, резко сорвавшись с места, двинулся в сторону своего пентхауса в самом сердце Чикаго. В салоне повисла тишина, нарушаемая лишь тихим, прерывистым дыханием Камиллы. И запахом крови. Он был слабый, едва уловимый, но раздражал меня. Мне не нравилось, когда что-то выходило из-под контроля. И кровь, даже чужая, была символом этого самого отсутствия контроля.
Глава 7. Селим
Я поднялся на частном лифте в свой пентхаус, крепко прижимая Камиллу к себе. Каждый её вздох вызывал во мне странную вибрацию – не боль, а глухое, неприятное эхо в груди, будто кто-то безжалостно дёргал за струны моего сердца, ища нужную ноту, но лишь усиливая диссонанс. В просторной гостиной, с панорамным видом на сверкающий Чикаго, уже ожидали доктор Омер Акйол вместе с одним из моих солдат.
Воздух был насыщен запахом крепкого турецкого кофе, сваренного по-старинному по рецепту бабушки. Но этот аромат, который обычно уносил меня в детство, в солнечную Анкару, сейчас заглушал едкий металлический запах крови, который въелся в моё сознание.
Омер, как всегда, сохранял внешнее спокойствие, но едва заметное напряжение в уголках его глаз, мелкие морщинки, выдавали его беспокойство. Он встал, встретив меня тяжёлым взглядом, и без лишних слов начал осмотр Камиллы. В первую очередь он проверил реакцию её зрачков на свет, затем осторожно ощупал место травмы и остальную часть головы. Его движения были точными, профессиональными, и в то же время аккуратными.
– Доктор… я не фарфоровая кукла. – фыркнула Камилла, несмотря на то что ей было тяжело говорить.
Омер еле заметно улыбнулся, но я увидел, как напряглись его мышцы, когда он, приложив стетоскоп к её груди, стал слушать сердцебиение. Даже сквозь свою эмоциональную тупость, я понял: зрелище избитой женщины ему явно не по душе. Если бы мы не были так близки, он, возможно, заподозрил бы меня. Но Омер знал меня с пелёнок и понимал, что я никогда не причинил бы женщине физическую боль.
– Ваше чувство юмора, госпожа, поразительно. – отметил Омер, его голос звучал ровно, без каких-либо эмоций. – Это хороший знак. Пока что я вижу лишь сотрясение мозга.
Он осторожно надавил на несколько точек на её лице и шее, проверяя на наличие других повреждений. Камилла застонала от боли, но тут же, стиснув зубы, прошипела:
– Напомните мне потом добавить вас в свой личный список самых любимых людей, доктор.
Её язвительность была неожиданной, но в то же время… обнадёживающей.
– Действительно,