Соседка закричала:
– Она пытается сбежа…
Я тут же бросила свое занятие и заткнула рот крикунье, но было уже поздно, ее услышали. Через несколько секунд у клетки появился мужчина, его верхняя губа была деформирована, казалось, что он постоянно скалится.
– Что у вас тут? – спросил он басом.
Соседка вырвалась из моего захвата и, запыхавшись от борьбы, закричала:
– Она хотела сбежать! Начала развязывать веревку.
Какого хрена она меня сдала?! Хочет заработать лишний балл от наших обидчиков? Пусть засунет его себе в задницу, чертова идиотка.
Пленитель перевел на меня взгляд и прищурившись достал ключ от висящего замка. Все так же не отрывая от меня взгляда, он отпер клетку, а я начала пятиться назад.
Бежать тут было некуда.
Слишком мало места для маневра. Он схватил меня за ногу и потащил к себе. Я отпинывалась от него второй ногой. Не видела, куда попала, но по свисту, вылетевшему изо рта пленителя было понятно – я сделала ему больно.
Теперь я хваталась за клетку как за спасение, но меня все равно вырвали оттуда. Я повалилась на землю, дух выбило из тела от падения. И я тут же получила пинок по животу и скукожилась в позе эмбриона. В глазах потемнело от боли. Воздух со свистом покинул меня сквозь стиснутые зубы. Что за дрянная неделя.
Пленитель дернул меня за волосы, и я оказалась на одной высоте с его лицом. Он присел на корточки и, зло смотря на меня, начал говорить. Медленно и вкрадчиво, так, чтобы я уяснила раз и навсегда, с Кирком Брайаном шутки плохи. В итоге мне завязали руки за спиной и снова закинули в клетку. Кажется, что сознание держалось за ниточку, которая только что лопнула. Темнота постепенно забирала меня, сначала я противилась ей, но и эту битву все же проиграла. Когда последний треск костра долетел до моего слуха, я уже не могла поднять веки и провалилась в беспамятство.
Не могла понять каким образом, но я все же открыла глаза, уже начало темнеть, солнце скоро скроется за горизонтом. Клетка, в которой я лежала, находилась уже в другом месте, и была прицеплена к иной машине, более "живой". Плечи болели, мышцы затекли, но единственное, о чем я могла думать, так это жажда. Я безумно хотела пить. Кажется, я даже начала просить, чтобы мне дали воду. Молила об этом. Если кто–то и услышал, то им было плевать. Никто мне не помог, и я снова погрузилась в темноту сознания.
В следующий раз пришла в себя, когда меня окружала темень и прохлада ночи. Я поежилась, то ли от холода, то ли от страха, который моментально вернулся из–за событий прошлой ночи. Кусты недалеко от меня зашевелились.
Я видела, что там кто–то есть. Человек стоял практически в тени толстого дерева, но я видела его руку, пять пальцев, которые то сжимались в кулак, то снова выпрямлялись.
Может, это снова было воображение моего уставшего рассудка?
Да нет же. Вот она рука. Снова превратилась в