– Вы знаете, кто он?
– Да.
– И кто же он? – спросила младшая из сестер.
Тонкие губы Ведьмы преобразовались в скупую самодовольную улыбку. Она не сказала, кто он, но это уже и не требовалось. Ведьма перевела все внимание на меня. Она смотрела так проникновенно, что первым желанием было отвернуться, но я смотрела в ее бледно–зеленые глаза.
– Как твое имя? – спросила она.
– Рэйвен.
– Какое у тебя клеймо?
Это уже какой–то допрос. Прищурившись, я посмотрела на Ведьму. Почему она игнорирует разговоры сестер, когда они к ней обращаются, а со мной разговаривает? Что ей от меня нужно? Может быть, Ведьма тут вовсе не пленница, а была посажена, чтобы выуживать из нас информацию для падальщиков?
– Какая вам разница?
– Хочу понять, что ты за птица такая. Стоит тебя опасаться или нет.
К чему весь этот разговор? Не понимала ее мотивов, из–за этого не собиралась говорить, что у меня красная метка, в ответ лишь произнесла истину, которую осознать мне помогло совсем недавнее предательство Шанти.
– Опасаться стоит всех.
Даже своих ожиданий и надежд. Тем более их.
Ведьма снова улыбнулась и кивнула, словно одобрила сказанное мною ранее.
Дверь сарая распахнулась, внутрь вошли двое, что нашли меня висящей на дереве. За ними стояли еще три фигуры. Из–за яркого света дня за их спинами я не могла рассмотреть лиц, но это точно были мужчины. Они все оказались внутри и держали нас под дулом единственного у них пистолета, отстегнули наши руки от стены. Вывели по одному и затолкнули в телеги с деревянными ограждениями в виде клетки, их я видела ранее. Пришлось пригнуться, иначе бы я расшибла себе голову. Ко мне затолкнули старшую из сестер. В соседнюю клетку поместили Ведьму и младшую сестру, а мужчину – в третью. Телеги были сцеплены между собой цепями, машина, к которой как попало были привязаны телеги, выглядела старой и убитой. Ржавчина уже давно съела бока, а дно вероятно рассыпается уже не первый год.
– Кого не возьмут на торгах, убить, – сказал мужчина, поймавший меня, другому такому же бородатому, как и он сам.
Лица второго я так и не увидела, сначала он стоял спиной к моей клетке, а потом ушел в машину, в итоге туда набилось пятеро сопровождающих, и мы двинулись в путь по ухабистой, но уже накатанной дороге. Не мы первые, кого везут по ней, и не мы последние.
Пара часов пути оказалась настоящей мукой, хотя мы и ехали еле как. Меня подкидывало на кочках, неотесанное дерево врезалось в кожу, несколько раз я ударилась головой, но все это пустяки по сравнению со страхом, который поселился в моей голове. Меня продадут. С этой мыслью было тяжело смириться, не могла больше бездействовать. Ристалище ужасное место, и никто с добрыми намерениями не будет выкупать невольников и отпускать их восвояси. Если меня купят, то я буду рабыней. Не просто человеком, который пытается выжить, а вещью – безвольной, бесхребетной.
Я