Потом стал быстро поднимать ноги, по очереди вытягивая носок. Эту зарядку Александр Васильевич проводил каждое утро сызмальства, лет так сорок. В этом году ему исполнилось пятьдесят семь, но лет своих он не чувствовал вовсе, особенно после отжиманий от пола. Он медленно считал вслух, а потом легко встал с пола и быстро облачился в мундир и армейские штаны. На мундире сияли в лунном свете награды. Суворов дотронулся рукой до ордена Святой Анны. Казалось, он прижимал руку к сердцу, вспоминая любимую императрицу: Екатерину II. Неожиданное он вспомнил, как катался с ней на лодке. Кто-то то из её поданных назвал его инвалидом, типа «и в отставку пора», но Александр Васильевич греб отчаянно, ловко орудуя веслами, а потом лихо выскочил на причал и подал руку царице. Та усмехнулась, а он кокетливо заметил:
«А говорят, что я – инвалид?». Императрица улыбнулась:
«Какой инвалид? Если так прыгнули!». «Еще и не так прыгнем» — парировал Суворов и прыгнул по велению Екатерины II в Крым и новую русско-турецкую войну. Он всегда при ней себя чувствовал «оком государевым», ее жестокой военной дланью. Императрица могла сделать одно движение царственной рукой, и русские войска уже в Польше. Тогда Суворов со своим полком оказался близ Бреста, душил восстание польских конфедератов, за четыре часа он разбил превосходящего по численности противника, за что и получил первый свой орден: Святую Анну и чин генерала-майора. Потом появился Святой Георгий третей степени и орден Александра Невского, но первый орден – особенно любимый.. Он бросил взгляд на стену, в отблесках Луны мерцали бриллианты на золотой шпаге, так же подаренной царицей. Он возил её всегда с собой.
Суворов вздохнул, зажег керосиновую лампу от длинных спичек, лежавших на столе. День ожидался трудным. По донесениям перебежчиков- греков, генерал знал о предстоящем десанте турок на Кинбурнскую косу. Знал он и турецком флоте, который спешно двигался к Херсону, но как предупредить о нем светлейшего князя Григория Потёмкина? За время турецких войн и охраны Крыма Суворов подружился с фаворитом императрицы, они вместе уговаривали местных татарских пашей бывшего Крымского ханства принять присягу новой Российской власти. Почти восемь лет, проведённых Александром Васильевичем в крымских степях, заставили его узнать этот край, полюбить и подружиться с местными крымскими жителями. Однако война за зоны влияния на Чёрном море стала неизбежной. После назначения Потёмкина Верховным главнокомандующим русских войск из-за начавшейся войны с Османской империи за бывшее Крымское ханство, дружба Александра Васильевича и Григория Александровича укрепилась втройне. Как он мог не предупредить об опасности боевого товарища? Суворов открыл чернильницу, окунул в неё гусиное перо и приготовился написать на восковой бумаге, но неожиданно задумался. Чёрная капля медленно капнула на белый лист. Он охнул, смял его. Стало очевидно, чтобы написать ответ нужно перечитать письмо Григория Потёмкина.
Суворов
