– Не по все дни! – поправила она. – У меня ведь и других забот довольно.
– И ведь это ты, – Салтан еще кое-что вспомнил, – научила Елену прясть в тот вечер, она мне говорила. Ее и сестер, хоть и было нельзя…
– Нельзя, да надобно! – Медоуса похлопала его по руке. – Надобно было им прясть, а тебе под оконцем слушать. Чтобы вот это чудо родить, – она кивнула на Гвидона, – только те вечера темные, ночи длинные, и годились!
– Но почему? Что он такое? – Впервые решившись задать это вопрос, Салтан перешел на шепот.
Медоуса приопустила веки, будто пряча ответ. Еще не время…
– Так где же Кика? – окликнул Гвидон; его только это и волновало. – Ты обещала, матушка, так отвечай!
– Отвечу. – Медоуса взглянула на него. – Жена твоя ныне в Волотовых горах, что стоят в Подземье Кощеевом, в пещерах глубоких. Унес ее Тарх Мракотович, сын князя волотов, и город весь вместе с нею. Коли хочешь ее вернуть – ступай в Волотовы горы. Одолеешь Тарха – женой и городом снова завладеешь. Не одолеешь… – она развела руками, – сам ему служить останешься.
– Как же его найти? – спросил Гвидон.
– Чем же его одолеть? – одновременно спросил Салтан.
– Как найти – я вам дорогу укажу. А чем одолеть… Дам я вам некую безделку. Предложи ее Тарху – авось согласится поменяться.
– Какую еще безделку? – не понял Гвидон. – Жена моя и город – не безделка. Это что же за сокровище должно быть, чтобы волот на них согласился выменять?
– Что за безделка – тебе знать не надо. Надо до места донести и из рук в руки передать. Поверь мне – и то уж такой будет подвиг, что, может, одному человеку на всем свете белом и на всем свете темном и под силу. Тебе. Ну, довольно. – Медоуса встала на ноги, ее широкое платье зашуршало нежным шелковым шелестом, заблестели соболий мех и жемчуг. – Шли вы долго, молодцы, притомились. Пора вам спать-почивать, сил набираться. Утро вечера удалее.
Глава 6
На ночь Медоуса поместила отца и сына в разные горницы.
– Не бойся, Салтан Салтанович, – снисходительно успокоила она, видя, как тревожно нахмурились его угольно-черные брови. – Не съем я дитятко твое драгоценное, не надобно тебе его сторожить. Хотела бы – съела бы еще в ту ночь, как родился, я ведь его на руки принимала из утробы материнской. Одежду сюда положи, – она указала на резную лавочку возле двери, – за ночь слуги мои верные все вымоют и вычистят. А то поизвозили вы платьюшко свое цветное, царское!
Это была правда: нарядные, для пира надетые кафтаны и сапоги немало пострадали от нескольких ночевок на земле и на палубе корабля.
– Утром вам баню приготовят, – пообещала Медоуса и ушла, лукаво взглянув на Салтана.
Оставшись один, он разделся и сложил одежду куда было сказано – и та исчезла, одна вещь за другой, едва коснувшись лавки. Салтан покрутил головой, но делать нечего: не просить же корыто, чтобы самому стирать кафтаны себе и сыну. Вообразив