– Ах, вот ты как… Хорошо же, хорошо… Пусть мальчишки убираются отсюда… Митико, давай играть в прыгалки!
– Да разве это веревка?
– Конечно! – Тэруко протянула один конец цветочной гирлянды Тиё: – Держи!
Но в ту же минуту юный виконт, разбежавшись, прыгнул в самую середину растянутой вместо веревки цветочной гирлянды и задел шнурок ногой. Гирлянда порвалась, и цветы рассыпались по земле.
– У-у, неуклюжий!.. Уходи, убирайся отсюда, противный!
– Тэруко, пошли к пруду! – позвала Митико.
Предложение Митико предотвратило ссору. Маленькая буря в стакане воды тотчас же утихла, и вся компания – брат и сестра, госпожа и служанка (всем четверым вместе не набралось бы шестидесяти лет) – наперегонки побежала по направлению к пруду.
В воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, и вода была спокойная, как зеркало.
– Митико-сан, я красная, да? – глядя на свое отражение в воде, Тэруко, смеясь, корчила всевозможные гримасы.
– Красная! – Митико тоже улыбнулась.
– Краснее, чем карпы?
– Ну нет, побледнее! – Алые губки чуть раздвинулись в улыбке, приоткрывая белые как молоко зубы. Рука девочки в европейском платье легла на плечо девочки в кимоно, и расчесанная на пробор головка склонилась над водой рядом с прической «тигова». С минуту обе гляделись в воду, потом переглянулись и вдруг покатились со смеху.
– Что-то совсем не видно карпов… – Юный виконт оглядывал пруд.
– Им надо бросить корм, тогда они подплывут… – ответила Тиё, жевавшая лепесток белого лотоса.
– А цветы они не едят? – Тэруко отщипнула лепесток камелии и кинула в воду. Тотчас же, раздвигая зеленовато-коричневую воду, показалось несколько карпов, золотисто-алых, словно солнце на восходе; приняв цветок за корм, рыбы схватили было лепестки, но тотчас же снова скрылись в глубине, как бы желая показать, что их не провести подобными фокусами.
– Ишь, хитрые какие! – Киёмаро тоже бросил в воду несколько цветов, стараясь закинуть их как можно дальше. Один из журавлей, стоявших на другом берегу у самого края лазурно-синей воды и непрерывно чистивших длинными клювами перья на крыльях, принял, вероятно, цветы за что-то съедобное и сделал несколько шагов по направлению к детям.
– Смотрите, журавль клюет! Журушка, сюда, сюда!
– Тиё, ну-ка, попробуй, позови его!
По приказанию хозяйки Тиё протрубила сигнал сбора. Журавль глянул на детей, наклонил голову и, наконец, окончательно решившись, медленно, словно нехотя, направился через пруд, вытягивая шею и поджимая длинные ноги.
– Какой смешной! А вид-то какой серьезный! – Тэруко фыркнула, стараясь сдержаться, но затем расхохоталась, сгибаясь от смеха. Остальные тоже невольно рассмеялись.
Журавль настороженно, точно недоумевая, что смешного находят в нем дети, приблизился еще на несколько шагов и вдруг, испугавшись чего-то, поднялся в воздух, громко хлопая крыльями.
Весенняя вода всколыхнулась; заколебались плававшие