– Мне надо, чтобы ты пообещала кое-что, – говорит он, притягивая меня к себе, когда мы разрываем поцелуй.
Я обнимаю его и кладу голову ему на грудь, наслаждаясь ровным стуком сердца.
– Все что угодно.
Мой голос приглушен его телом. Вблизи он пахнет божественно. Такой цитрусовый, и насыщенный, и полный жизни.
Лео нежно приподнимает мое лицо за подбородок.
– Больше никакого флирта с другими мужчинами или попыток лишиться девственности до свадьбы. Пожалуйста, Нат, – шепчет он, пристально глядя мне в глаза. – Я умоляю тебя бросить этот квест, потому что это не решение.
– Тогда что? Я не хочу выходить за него, Лео. У меня от него мурашки.
– Я поговорю с Матео и узнаю, сможет ли он еще раз поговорить с Анджело.
Мои глаза выскакивают из орбит.
– Матео разговаривал с Анджело о моем брачном договоре?
Он кивает:
– Несколько раз.
– Почему? Он же двумя руками за традиции и постоянно говорит мне, что я должна следовать правилам.
– Это правда, твой брат согласен с договорными браками, но он не хочет отдавать тебя Карло. Я думаю, глубоко в душе, Анджело, тоже не хочет этого. Но у него связаны руки. Это договор, имеющий обязательную силу, и Анджело не может спровоцировать войну.
– Значит, он предпочтет продать свою дочь монстру, чтобы сохранить мир.
– Мне тошно от этого, но никто ничего не может сделать.
– Что, если он умрет? – выпаливаю я, озвучивая то, о чем думала последние недели. – Он не сможет жениться на мне, если будет на том свете.
– Наталия, – рычит Лео, свирепо глядя на меня. – Даже не вздумай произносить такое. Он сын дона Греко. Его убийца не проживет и дня.
– Я отчаянно хочу избежать этого брака, Лео.
– Знаю.
Обхватив мое лицо, он осыпает его поцелуями, и я сжимаю в кулаках его футболку, притягивая ближе, вдыхая его запах и впитывая его тепло и близость, проклиная тот факт, что родилась в преступном мире и не вольна любить этого мужчину так, как мне хочется.
На месте его раны расползается кровавое пятно, и я отстраняюсь, сожалея, что сделала ему больно.
– У тебя кровь.
Он смотрит вниз и ругается.
– Я тебя не поблагодарила, – говорю я, положив ладонь ему на щеку. – Вчера ты спас меня. Ты поймал пулю, защищая меня. Я никогда этого не забуду.
– За тебя я приму тысячу пуль, dolcezza, и не надо меня благодарить. Твоя защита – единственное, что мне позволено. И я собираюсь делать это до самой смерти, даже если мне придется оберегать тебя, оставаясь в тени.
В горле клокочет сдавленное рыдание, а в глазах скапливаются слезы. Я открываю рот, чтобы еще раз сказать, что люблю его, но Лео качает головой, накрыв мои губы ладонью.
– Не надо, –