Но земля есть земля, а воздух есть воздух. И поэтому, обладая такими неповторимыми качествами на земле, в воздухе он держался, словно бочка с нечистотами. Зойсайт как-то решил после долгих уговоров последнего, научить его парочке премудростей, но «визирь» лишь свалился с неба, выполняя сложный пируэт, после чего к его обучению наш лидер охладел и взялся за меня. Не хочу хвастаться, но я показывал прекрасные результаты, и Зойсайт не раз говорил мне, что будь я представителем его вида, то стал бы непревзойденным покорителем неба.
Житье наше шло своим чередом: обитая около Бездонного Провала, мы продолжали биться с местной фауной, а иногда даже и флорой. В свободное от сражений время дурачились, играли и продолжали с Зойсайтом совершенствовать мои навыки. Луми все чаще и чаще обращала на меня внимание, видимо, чем больше я раскрывался перед нею, тем больше она ощущала нараставшее чувство. И, скажу я вам, это было абсолютно взаимно.
Здесь мне следовало бы сделать еще одно отступление для понимания сути дальнейшего. Много позже разворачивающихся событий ко мне забрел один странствующий бард. В то время я уже обитал в своей любимой пещере, в которой нашел окончательное пристанище и где обитаю и поныне. Патлатый оборванец с лютней наперевес набрел на мое жилище случайно: как он рассказывал, после выступления на рыночной площади он завел знакомство с дочкой кузнеца, которое затем незаметно перетекло в незабываемое рандеву под звездным небом. Окончилось все на сеновале, где парочку и застал непосредственно сам кузнец.
Раздосадованный поворотом событий и питавший стойкую неприязнь к странствующим музыкантам, кузнец сначала надавал тумаков, а затем, собрав своих друзей, устроил за несчастным самую настоящую погоню с факелами, вилами и прочим крестьянским скарбом. Бард еле унес ноги, и если бы не его молодецкая расторопность, наверняка на утро бы уже висел на придорожном дереве у въезда в деревню. Но ему повезло, и он пустился наутек не куда-нибудь в чистое поле или дремучий лес, что произрастал неподалеку, а свернул в сторону одинокой горы, у подножия которой и наткнулся на пещеру.
Погоня, когда пещера замаячила уже совсем близко, моментально прекратилась, вот только одурманенный ужасом беглец не придал этому обстоятельству никакого значения и от греха подальше углубился в темнеющие своды. Там то мы и встретились. Я хотел было сразу сожрать несчастного, так как в тот момент пребывал не в лучшем расположении духа, да и дело ли – тревожить дракона посреди ночи. Однако истошный вопль, который бедолага изверг из глубин своего чрева при моем появлении, так рассмешил меня, что моментально отбил всякое желание злодействовать и расправляться со столь потешной фигурой. Бард кричал довольно долго, забившись у стены, забавно суча ногами и отмахиваясь своей лютней. Немного успокоившись к утру и растеряв