Девочку было жалко, хотя она приняла смерть скоропалительную, от этого практически безболезненную. Заодно и мы получили важный урок: не стоит играть с едой. Дядюшка, кстати, уже тогда выказал по поводу меня мнение, которое, как потом оказалось, было если и не пророческим, то, как минимум, весьма дальновидным. Узнав, что именно я был инициатором общения со съеденной девчонкой, да еще и защищал ее от братьев первое время, он постановил, что толку от меня, как от дракона, будет немного, и излишняя доброта еще не раз сыграет злую шутку в моей нелегкой судьбе. И ведь как в воду глядел – так оно и вышло.
После бесславной кончины нашей подруги расстраивались мы недолго, потому как совсем скоро появилось новое увлечение – полет. У драконов к этому делу совершенно особенное отношение, и, наверное, это обусловлено тем фактом, что летаем мы не только ради передвижения. В отличие от тех же птиц или каких-нибудь летающих гадов, полет для дракона в первую очередь доказательство его силы и превосходства. Попробуйте-ка взмыть ввысь, а затем заложить вираж, когда ты обладаешь такими огромными размерами и весом (одна непробиваемая шкура чего стоит), а крылья у тебя не такие, чтоб и большие.
Вообще, все зависит от вида: мы, как и земные животные да и те же люди, делимся на виды и подвиды. Одни лучше предназначены для полета, другие хуже. А есть и такие, кто взлететь не сможет при всем желании. Говорят, они когда-то спустились на дно самой глубокой пещеры (у вас, дорогие слушатели, наверняка возник вопрос: а зачем, собственно, драконам пещеры и как они там уживаются, когда пещеры обычно маленькие и тесные, а летающие ящеры, наоборот, грозные и большие. Поясню: при всех своих внушительных габаритах мы отличаемся невероятной ловкостью, а наш скелет и все остальное тело, несмотря на прочность, довольно гибкие, поэтому мы можем пробираться туда, куда, казалось бы, никак пролезть невозможно. А вот почему мы предпочитаем иногда тесные пещеры, мне доподлинно неизвестно), и до того прониклись, что утратили цвет, зрение и крылья, став, по сути, огромными белесыми извивающимися змеями, ползающими по бесконечным извилистым лабиринтам, лишенным света. К счастью, меня не постигла такая участь, и я появился на свет среди драконов, для которых полет был, хотя и не родной стихией, летали они вполне себе ничего.
Первое время, правда, пришлось тяжко. Особенно учитывая тот факт, что обучение полетам проходило не на какой-нибудь обласканной солнцем и ветрами равнине, а посреди гор, клыкастыми пиками пытавшихся прокусить небо, а то в ответ постоянно посылало невероятные ветра, бураны и смерчи. Сами пики начинались где-то далеко внизу, в темных и узких ущельях, куда и солнечный свет-то проникал с трудом. И вот посреди всего этого не очень-то дружелюбного безобразия нам с братьями приходилось, срываясь с какого-нибудь более-менее высокого камня и неистово