Я стиснула зубы и представила, как пронзаю его кинжалом, все еще висящим у меня на поясе. Нет, сделать это сразу было бы слишком рискованно. Поэтому я осталась неподвижна.
Его губы снова дрогнули, но на этот раз сказанные им слова предназначались не мне.
– Хватит подслушивать, – произнес он с мрачным смешком.
Он устремил взгляд в противоположный конец комнаты, туда, где находились черные двери.
До меня донесся женский голос, произносящий ругательство, затем послышались смеющиеся мужские голоса. После чего тяжелые темные двери распахнулись с яркой вспышкой.
У меня перехватило дыхание – появились еще токкэби… Трое. Эхо их шагов по черному мраморному полу разносилось по всему залу. Их внешность, особенно заостренные уши, поражала воображение. Внешность ни одного простого человека не сравнилась бы с их видом. Женщина-токкэби была царственно красивой, высокой. Вьющиеся черные волосы водопадом струились по ее плечам, прищуренные глаза и вздернутый подбородок подчеркивали надменную гордость. Платье из сверкающего золота красиво ложилось на белоснежную кожу – на ней была одежда северных народов, облегающая фигуру и совершенно непохожая на традиционный для этого континента ханбок.
Она стояла между двумя мужчинами-токкэби, и ее пальцы касались пальцев одного из них, с молодым лицом и длинными белыми волосами. Кожа у него насыщенного коричневого цвета, а глаза глубокие, изумрудно-зеленые. Он смотрел на меня настороженно, но с неподдельным интересом. На мужчине был черный ханбок, украшенный серой вышивкой, а его талию охватывал серебряный пояс, на котором висели меч и золотые медальоны. Я подумала, что он легко может оказаться генералом.
Он устремил на меня хмурый взгляд. А я так же хмуро посмотрела в ответ.
Второй мужчина, одетый в простой ханбок и мешковатые штаны, сжимал в руке витой посох из черного дерева. Он смотрел на меня с непонятной заинтересованностью, от которой я начала волноваться. Его глаза, в отличие от глаз Крысолова, не горели серебром, они были карие, окруженные темными синяками. В их глубине, кажется, плавали вечные вопросы и ответы, знания и мысли, мудрость и удивление. Его волосы, обрезанные до подбородка, были цвета красно-коричневой осенней листвы. Он наклонил голову – то ли в знак приветствия, то ли в знак предупреждения.
Скорее всего, последнее.
Я не ответила ему каким-либо жестом, но мои пальцы снова потянулись к кинжалу.
– Вряд ли это можно назвать подслушиванием, – холодно сказала женщина. – У тебя слишком громкий голос, чтобы его не услышать.
Беловолосый мужчина справа от нее, кажется, с трудом сдержал смех, прежде чем вернуть лицу прежнюю безмятежность.
– Я вижу, у нас гости, – пробормотал токкэби с посохом. – Надеюсь, ты не забудешь нас представить друг другу?
Крысолов бросил искрящийся взгляд через плечо в мою сторону.
– Син Лина, познакомься, это Чон Кан, Пак Хана и Ким Чан. – Он покосился на Кана, того самого токкэби с посохом. – Надеюсь, вам этого достаточно.
В