– Привет всем! – произнес вовсе не по уставу сорокалетний мужчина с посеребренными висками.
Мартьянов подумал:
«Большой человек… Может себе позволить…»
В самом деле, дежурная медсестра не могла себе позволить фамильярность. Она вскочила и попробовала отрапортовать по всей форме:
– Здравия желаю, товарищ полковник! Старший сержант медицинской службы…
– Знаю… Благодарю… Так… И где ж мой страдалец?.. – увидев Мартьянова, направился в его сторону. – Ага!.. Вот и он… Ну, как, братец, наши дела?
– Отлично, товарищ…
Больной запнулся. Потому что не знал, как правильнее назвать посетителя, – доктором или полковником?
– Будь добр, без церемоний. Ты не в той форме, чтобы… И не на плацу, а в реанимации. – Внимательно осматривая голову, спросил. – Болит?
– Маленько.
Ему явно пришелся по вкусу ответ, поэтому по лицу пробежала улыбка.
– Правильнее будет сказать, трещит… Фасад не пострадал. А царапины через неделю уйдут и будешь опять красавцем… На счастье девчонкам… Ждут?
– Только отец да мать.
– Не сообщил о случившемся?
– Не имею возможности пока… И желания тоже.
– Правильно: поберечь надо родителей. Поставим на ноги, а мы обязательно поставим, вернешься красивым и здоровым – тогда уж и расскажешь… Если захочешь… М-да… Задачка… Меня больше всего беспокоит ушиб головного мозга… Будем надеяться на лучшее… И бороться… Общими усилиями, не так ли?
– Само собой… На мне, как на собаке, всё заживает.
– Оптимизм – важнейшее лекарство… Значит, труды наши в ту страшную ночь, когда больной попал в мои руки, не пропали даром… Держись, голубчик.
Когда главный хирург окружного госпиталя Половцев, а это был он, тот самый спаситель, который 11 декабря, десять часов провел у операционного стола, борясь за жизнь совсем юного парнишки, направился к выходу. Еремеев выдвинулся вперед.
– Товарищ полковник, тут наседает следователь окружной прокуратуры.
Главный хирург поморщился.
– Какого чёрта?!
– Говорит, что имеет личное поручение окружного прокурора немедленно допросить потерпевшего Мартьянова.
– Сказал, что в реанимации и что волновать его опасно?
– Так точно… Но продолжает настаивать.
– Что за пожар? Не могут подождать хотя бы десять дней?
– Давят… Кто-то звонил прокурору из штаба округа.
Главный хирург недовольно фыркнул.
– Вот черти!.. Никакого человеколюбия…. Хорошо… Под твою персональную ответственность… Допрос – в твоем присутствии. Постоянно следи за самочувствием больного. Позаботься, чтобы неподалеку был реаниматолог.
– Будет сделано, товарищ полковник… Парень настоящий…
– Еще раз напоминаю: малейшее ухудшение самочувствия – прерывай